Скажете, такого не может быть? А вот и ошибаетесь. Мне звонят мои коллеги из районов и говорят: «Они запускают в деревни сетевые аптеки. Они убивают нас». И так происходит на самом деле.

Когда перед Новым годом в наше село Айет с количеством населения 4046 человек постучалась третья сетевая аптека (а всего это была пятая аптека), я решила побороться. Тем более, что аптека нацелилась на стратегический объект - почту: самый грязный с точки зрения медицины, но и коммерчески самый «жирный» - пенсионеров сразу после получения пенсии можно брать под белы рученьки и заводить в аптеку. Другой момент - отсутствие в селах специалистов - тоже совершенно никого не смущал. «Девчата, кто хочет работать в аптеке? Хозяйка щедрая, к каждому празднику дарит богатые подарки!» - несется клич в районных больницах. Так в наших аптеках появляются медсестры, акушерки, фельдшеры и даже автоклаверы. Все это я изложила в жалобе, которую направила в Минздрав. Ответ пришел быстро: «В лицензии отказать». «Ну ничего себе! - подумала я. - А еще говорят, что законы у нас не работают!».

Но радость моя была преждевременна. Когда через пару недель зашла на почту, ощутила острый запах краски и увидела непрекращающуюся работу по модернизации почтовских туалетов, что дало бы право аптеке получить вожделенную лицензию. Я позвонила в департамент фармконтроля: «Как же так? Вы дали им шанс? А вы знаете, что такие аптеки открываются под дипломы специалистов, а потом подсаживают автоклаверов, медсестер и пр.? А с нас вы требуете повышение квалификации раз в 5 лет, сертификаты специалистов, грозите отобрать лицензии? Как же ваши европейские стандарты качества?». «Ох уж мне такие аптеки», - отозвалась начальница отдела лицензирования. Это говорило о том, что обо всем они хорошо знают. И тут же предложила мне заснимать такие факты и присылать им. А еще сказала, что включит меня в чат, чтобы я помогала им за что-то бороться. Я сказала, что снимать ничего не буду и бороться не собираюсь, но разоблачать их плохую работу не перестану.

Начало года ознаменовалось скандалами с денежными переводами. Предприниматели не хотят ими пользоваться. Для себя я посчитала, что по моим маленьким оборотам они нерентабельны, и использование налички позволяет держать низкие цены и делать скидки, что очень важно в деревне. Подтверждение моих мыслей на днях озвучил один депутат. Он сказал, что переводы несут за собой двойное налогообложение и высокий процент банковских операций, что убийственно для мелкого бизнеса. «Что, уклоняетесь от налогов? - спросил меня один «умный» клиент на просьбу расплатиться наличкой, вытаскивая вожделенную пятитысячку. «С чего вы взяли? Ведь я при вас пробиваю вашу покупку? А позвольте спросить: куда вы бережете свою пятитысячку?». «А на заправку! - ответил он. - Там у них переводы есть, но связь плохая и они постоянно просят наличку». Я, как говорится, улыбнулась «в усы».

Ну и если мы сегодня заговорили о казахстанском законодательстве, еще один вопрос мучает меня: всеобщее декларирование. Сижу и думаю: какие капиталы я нажила за 25 лет моего предпринимательства? Домика в Испании у меня нет, счетов в банке нет, машины нет, бриллиантов нет и даже шубы никогда не было. Во как! «Буду писать в декларации «пустострочие», мне скрывать нечего», - решила я. Но девочка в соседнем кабинете, помогающая заполнять декларации, настоятельно рекомендует записать все свои старые диваны, шкафы, ковры... и показать из всей этой старой рухляди миллиона 2-3, вдруг потом понадобится? И наши предприниматели, обвешанные кредитами, начинают писать какие-то мифические миллионы. А власти уже потирают руки: да у нас все сплошь миллионеры, а вы говорите, что давим бизнес!

А что же я? Неужели нечем гордиться? Есть. Мой главный капитал - мой сын. И то, что я вложилась в его образование, это беспроигрышно. Молодой человек, имея в своем активе колледж и университет, был востребован и в Питере, и сейчас в Алматы. Служит ли он в театре, ведет ли мероприятие, дает ли уроки фортепиано или перебирает и настраивает гитары - все делает с удовольствием, и все у него получается. Одно тревожит мое материнское сердце - скорый отъезд детей в Германию. События развивались стремительно: июль - отъезд из России, сентябрь - сдача языка, октябрь - отправка документов и переезд в Алматы, декабрь - получение вызова на ПМЖ в Германию. Умные страны с удовольствием забирают наших умных детей. «Сынок, а может съездите, легализуетесь и вернетесь в Алматы?» - теплится у меня слабая надежда. «Нет, мама, Алматы - хороший город, но слишком велико тут социальное расслоение. Флер трудности жизни и недовольства рассыпан буквально в воздухе. Жить надо там, где существует социальная справедливость и работают законы». И мне нечего было возразить сыну.