На днях президент Токаев подписал закон об охране лесного хозяйства и заповедного фонда. «Поправлены» Земельный, Лесной, Предпринимательский, Трудовой и Бюджетный кодексы, изменения коснулись еще девяти законов. Станут ли эти нововведения шлагбаумом для бесконечно фиксируемых в регионе лесных пожаров, один из которых - аманкарагайский - будет напоминать о себе еще двум поколениям казахстанцев? В преддверии печальной третьей годовщины пожара корреспондент «НГ» отправился в лес, который все еще только начинает залечивать свои раны.

Свершение или ловушка для оптимистов? 

Добавим, что по новому закону действие Лесного кодекса отныне распространяется и на реализацию так называемых углеродных офсетов на землях государственного лесного фонда. Углеродные офсеты - это когда компания, чья работа включает выбросы парникового газа, компенсирует свой вред природе, финансируя экологические проекты. Например, посадку деревьев и восстановление деградированных земель. Другой блок поправок должен обеспечивать безопасность населения и предотвращение вреда окружающей среде на особо охраняемых природных территориях.

Как будет выполняться этот замечательный закон? Я не оракул, но понаблюдать вполне могу. И сделать выводы из того, что уже буквально перед глазами. Например, то, как село Аманкарагай оправляется от природной катастрофы почти трехлетней давности.

В сотне метрах от поселка

В адском пожаре, который запылал 2 сентября 2022 года, огонь в некоторых местах шел со скоростью до 90 метров в минуту. Сгорел 91 жилой дом, 2 100 жителей нескольких сел эвакуировали, один погиб, а другой пропал без вести. 40 000 гектаров леса как не бывало. Это больше площади государства Мальта, если что. Цифры могут отличаться в разных источниках: со статистикой у нас всегда туго. Да и шут с ней, с описью - уже в 2022-м всем, от местных экоактивистов до чеэсников, стало очевидно, что тот пожар выявил проблему малой прозрачности в финансировании лесной отрасли и устаревания материально-технической базы лесхозов, вызванной коррупцией в местных исполнительных органах.

Я побродил по Амáну (так иногда называют его местные), он пострадал в том Великом Огне сильнее соседних сел, и нашел эти реальные истории о нереальном событии, последствия которого смотрят на тебя здесь и сейчас.

Бог помог 

Все село искони делилось на две части: ту, что перед железнодорожной линией (если ехать в Костанай), и ту, что за ней. «Зали́ниевские» (тоже местное словечко) всегда жили в основном зажиточно, дома у них стояли справные, с хозяйствами и огородами.

Николай Янцен: «Оттуда огонь шуровал быстро»

На севере села, в двухстах метрах от железнодорожной насыпи, стоит молельный дом одной местной религиозной общины. В день «всесожжения» те, кто находились в нем, заметили: ветер гонит мощные и высокие клубы дыма, и стоит страшный гул.

- Мы рассчитывали на насыпь как на естественный заслон, ведь на ней нет растительности, нечему гореть, - рассказывает местный житель Николай ЯНЦЕН. - Но вдруг увидели, как вон те перелески вспыхнули в разных местах от жары, которая шла низовой поземкой. Сначала оторопели - больше селу защиты нет! - да и огонь шуровал быстро. Но мы мигом оповестили ребят, похватали лопаты и пошли прямо на пламя. Все боролись яростно и надеялись на бога. Внезапно около шести вечера ветер, на наше счастье, изменил направление, и огненный фронт перестал наступать. Гасили, засыпáли песком… И не пустили огонь в эту часть села, даже край леса не пострадал! Вот они стоят, спасенные сосны.

Хочу смотреть, как сгорает мой дом

Здесь же произошел случай, достойный экранизации. Пока парни исступленно махали лопатами и сновали с ведрами, возле линии заметили старика со старухой. Странно, подумал Николай, ведь из опасной зоны должны были эвакуировать всех, кроме волонтеров. Оказалось, их не успели. Пожилые люди подходят к нему:

- Помоги нам забраться на насыпь!

- Бабушка, вы что?! Зачем вам?

- Хотим, сынок, посмотреть.

- На что? Как огонь горит?

- Как горит наш дом.

Николай Янцен на секунду задумался, оценил ситуацию, определил безопасную точку и помог старикам вскарабкаться на насыпь, а это метров пять-семь. Их деревянный домишко, что стоял прямо за путями, особенно жарко пылал. Старик смотрел на пожарище молча и уже безо всяких эмоций, а на глазах его спутницы, в которых отражалось зарево, блестели слезы. Он быстро сгорел, их домик.

Новый дом и три поросенка 

Иван КАМЕРЛОХ, что из «залиниевских», известен тут всем: у него был самый добротный дом, в хозяйстве - целая сотня свиней и остального помаленьку, работяга, мужик домовитый. В пожар он моментом вывез семью, потом воротился спасать имущество, а через кордон не пустили. Так он партизаном проник туда пешком и видит: его добро пылает факелом, а шквал огня заметен на километры…

Иван Камерлох у своего дома

- У меня все в ноль, остался фундамент, - вспоминает Иван Викторович. - Мне после пожара предоставили жилье в новом микрорайоне Бирлик, но я же не кролик, чтобы меня вот так - раз! - и пересадить. Я здесь вырос и всю жизнь прожил.

В общем, Камерлох вернулся и за два года один отстроил двухуровневый коттедж на прежнем фундаменте, плюс гараж. Я осмотрел дом изнутри и снаружи: ну и дела! Удивляюсь: как успели? 

Зал дома, который отстроил Иван Камерлох

- Просто люблю это место. Правда, свиньи сгорели все. Но ничего, завел новых. Вон они, три поросенка. 

Иван Камерлох: «За поселком - пожароопасная гарь»

«Да они просто заелись!» 

Микрорайон Бирлик - окраина соседнего с Аманкарагаем райцентра Аулиеколя. 91 дом-близнец в сто квадратов и участки по десять соток достались эвакуированным из Аманкарагая и соседнего Озерного бесплатно: всего за два месяца жилье со всеми инженерными коммуникациями возвели по поручению президента Токаева и церемонно вручили новосельцам-погорельцам при прежнем акиме Мухамбетове. Люди благодарили власти: быстро, бесплатно, качественно!

Микрорайон Бирлик - окраина райцентра Аулиеколь

- Тот, кто критикует выбор этого места, - убеждает жительница Аулиекольского района Тамара КЕЛЬМ, - да они просто заелись! Вон, в соседних с Казахстаном странах погорельцы в бараках ютятся. Ведь посмотрите, какая отделка, сантехника. Даже если на прежнем месте человек жил один, ему здесь дали полноценный особняк из трех спален и зала. Все асфальтировано, а вечером горит свет. Что еще нужно для жизни?

Еще нужен огород или садик, которые здесь разбить проблемно: солонцы. В старину, говорят краеведы, кочевые казахи никогда здесь не останавливались, перебегали. Ведь на засоленных почвах даже травы почти нет.

- Но извините, я на такой земле выросла, я родом из Аманкарагая, - вступает в дискуссию председатель совета аксакалов Лисаковска Лилия ЛЕСКОВА. - Нас не пугали эти солончаки. В шестидесятые годы родители привозили из леса землю, чтобы огородик какой-то у нас был. И потихоньку все стало расти!

Стало расти и у жительницы микрорайона Бирлик Софии ГОЛОВАЧ. София Остаповна начинала секретарем райисполкома, а перед пенсией была аж самим акимом Аманкарагая.

София Головач: «Мой огород. Только зачем мне теперь все это?»

- Как человек, который хорошо знает эти края, скажу, что место для строительства выбрали неверное. Можно было построить у больничного комплекса как вариант. Да и настоящих погорельцев здесь осталось мало: кто в Амане дом купил, кто в Костанай уехал… Эти дома покупает полиция, иногда медики по программе. Некоторые сдают в аренду. А те, кто остался, садовыми участками вообще не занимаются.

София Остаповна выводит меня на свои десять соток. И ведь когда-то здесь всем привезли чернозем, чтобы можно было что-то высадить!

Огород, за которым бурьян: все дело в отношении к земле

- Смотрите, я в том году посадила картошки одно ведро, а собрала 16 ведер. А здесь у меня морковка и цветы растут, считайте, прямо на песке. Все дело в отношении к земле, в уходе и старании. 

Морковь может расти даже на песке, если ухаживать

Каждый день ждет пропавшего сына 

- Хотя мне не нужно всего, что здесь построили, - вздыхает она. - У нас на прежнем месте была усадьба. Мы были счастливы. А главное, я потеряла сына. Зачем мне теперь эта коробка?

Сын Софии Остаповны Валерий и был единственным пропавшим без вести на той природной катастрофе. Тогда он остался в доме, к которому подходил огонь:

- Мама, ты езжай, а я побуду тут. Ничего гореть здесь не будет. Уже бывали у нас пожары, и ничего.

Его мать отъехала от дома, но увидела издалека, что к их жилью все же подступает огонь. Звонит:

- Сынок, уходи оттуда скорей, там уже поднимается дым!

- Все, мам, я ухожу.

Валерий оставил телефон на кухонном столе и пропал. Искали везде, ковырялись во всех пепелищах. Ничего нет.

- Я дважды обращалась к президенту с просьбой помочь. В его канцелярии, конечно, переправляют в МВД республики, оттуда мои обращения попадают в прокуратуру, потом опять в полицию. И так они по кругу ходят уже почти три года. Один начальник мне заявил: «Время упущено». А кто его упустил? Я объездила все хозяйства, все выпасы… Каждый день я открываю дверь всем, кто подъезжает к воротам - вдруг какая-то весть, вдруг где-то кто-то видел моего сына… 

Во дворе дрова, на траве дрова, везде дрова 

Если подъезжаешь к Аманкарагаю со стороны Костаная, перед въездом возникают большие готично-угрюмые участки гари, а как проедешь по мосту - по правую руку остается пустота с редкими остовами полусгоревших стволов. По левую сторону - само село, и прямо у дороги минимум две громадные кучи дров на продажу. С северной стороны Аманкарагай обступили такие же траурные деревья-зомби. Их хорошо видно со двора Ивана Камерлоха. Но одно дело - непозитивно, а другое - чревато новым «черным сентябрем». Сколько же здесь осталось этой гари после пожара 2022 года?

Золотые слова и горькая правда

- За 2022-2025 годы разработано 11,2 тыс. га (34,5% от общей площади сгоревшей древесины) с запасом древесины 1 218,7 тыс. куб. м, - сообщила руководитель отдела лесного хозяйства и животного мира управления природных ресурсов и регулирования природопользования Нина ФЕДЯЙ. - Остаток неотведенной древесины составляет 13,4 тыс. га покрытой лесом площади с общим запасом древесины 2 736,5 тыс. куб. м. На освоении гари в 2025 году работают 5 комплексных бригад лесоучреждений в составе 48 человек и 22 единиц техники.

- Я не знаю, - возмущается Иван, - кто должен убрать именно эти мертвые деревья, аким или лесхоз. Но у нас по краю всего села вот эта фигня. Мне она не нужна, но это пожароопасно. Я лично несколько раз неофициально обращался к акиму села. Он говорит: вот, будет аукцион…

Откуда дровишки? - из гари, вестимо

- Министерством экологии и природных ресурсов было рекомендовано управлению природных ресурсов проведение электронных торгов по распределению древесины с гари среди потенциальных лесозаготовителей, - дает официальный ответ Нина Федяй. - В текущем году лесовладельцами подготовлены лоты по заготовке древесины с гари для размещения в системе государственных торгов.

- Лично я сомневаюсь, что это кто-то купит, - как бы спорит с ней Иван.

В сотне метрах от поселка

Мы отъезжаем чуть севернее и видим вроде как делянки: местами обуглившиеся бревна приготовлены к… а к чему они приготовлены, я так и не понял, потому как видно - лежат тут давненько. И тоже представляют собой отличную растопку для нового природного костерка. Ну ладно, официально же сообщили, что постепенно убирают, и то неплохо. Хотя на взгляд селян - от жилья нужно было убрать это в первую очередь. 

Идите лесом 

- Во всех лесхозах мы проводим профилактическую работу с мобильными группами, - пояснил замначальника ДЧС Костанайской области Омиржан ТУКУШЕВ, - в лесных массивах обеспечивается патрулирование совместно с лесниками. Наша задача - координация и реагирование.

Если присмотреться к снимку со спутника, горелый лес виден как коричневое пятно. Там, где должно быть зеленое. Более-менее Аманкарагайский бор уцелел в восточном его секторе и в юго-западном «хвостике» у Баганалы, Тимофевки и Кондратовки.

Коричневое - гарь, зеленое - уцелевший бор / Снимок Google Maps

По официальной информации, именно в сгоревшей части бора Семиозерное лесное учреждение уже высадило почти три миллиона сеянцев сосны на 432 га. Напомним, это из 40 000 га сгоревших. Работы еще лет на сто. «Также фиксируется естественное возобновление леса: появилась зеленая поросль березы и осины, наблюдается самосев сосны», - говорится в сообщении. Сосны растут до «приличных» лесных размеров лет сорок, а молодость у них, в отличие от людей, вообще до пятидесяти пяти. Примерно столько и придется ждать, пока Аманкарагай восстановит статус-кво. Если, конечно, за это время где-то опять не вмешается шальной и зловредный «человеческий фактор».

Фото автора