Евгению Павловичу Леонову - восемьдесят пять лет

Корреспондент «Новой Газеты» Зоя Ерошок сделала именно такой подзаголовок к материалу, который составил основу этой публикации. Не добавила, что день рождения у Леонова с декабря 1994 года посмертный. И объяснила, почему. Потому что гении бывают только живыми. 2 сентября 2011 года газета вспомнила, как в ней появился первый материал, героем которого стал Леонов.

«Похвастался - простите»

Я (Зоя Ерошок - «НГ»)позвонила Евгению Павловичу с просьбой об интервью, а он скучным голосом сказал: «...болею... уезжаю...» Я уже хотела попрощаться, но он спросил: «А какой направленности ваша газета?» Это был ноябрь 1993-го. Мы выходили всего полгода. В октябре расстреляли парламент. Страна раскололась: кто-то за Ельцина, кто-то за Руцкого с Хасбулатовым. А у нас была своя линия: «Не за тех и не за этих, а за нормальных людей». «Ой, это очень интересно!» - воскликнул Леонов. И спросил: « А откуда вы взялись?» Я сказала: «Команда, ушедшая из «Комсомольской правды». «Так я о вас слышал, еще переживал, как же это вы совсем в никуда...» А когда узнал, что политические события в стране у нас обсуждают Винни-Пух и Пятачок, так возрадовался, что закричал: «Давайте встречаться! Срочно!»

Первое, что сказал в интервью: «В искусство я вполз». Я рассмеялась, а он закивал головой: «Правда! В школе играл в драмкружке. Был смешным, все хохотали. Однако актером вовсе не мечтал стать. Когда началась война, мне было 14. Я пошел работать на авиационный завод. Во время войны там вся моя семья работала: папа - инженером, мама - табельщицей, старший брат Николай - копировальщиком, а я - учеником токаря. Поступил в авиационный техникум и проучился там 3 года.

Так вот: про искусство. В войну я, весь из себя такой рабочий 15-летний паренек, токаришка, попал во МХАТ и перед самой эвакуацией театра успел посмотреть «Три сестры». Это было необыкновенно здорово...

Короче, в 1943 году я ухожу с третьего курса техникума и поступаю в Московскую театральную студию, на драматическое отделение. В комиссии сидят актриса Екатерина Михайловна Шереметева, Ростислав Данилович Захаров, Андрей Александрович Гончаров и еще человек двадцать пять. Я читаю Чехова, Зощенко... Гробовое молчание. Когда я то же самое читал в техникуме - все хохотали. Шереметева, интеллигентнейшая женщина, осторожно спрашивает: «А еще что-нибудь у вас есть?» Я понял, что дела мои совсем плохи... Говорю: «Да так! Я тут для себя выучил один стишок». - «Стишок? Чей?» - переспросила Шереметева. «Блока». «У Блока стишков нет», - сказала она строго. Но прочитать позволила.

На мне пиджак, перелицованный с плеч брата, нелепая очень фигура, я неуклюжий, маленький, такой же, как сейчас, только не лысый. Война еще идет, холодно, голодно, я прибежал с завода, от токарного станка, и мечтаю о театре, и читаю «В ресторане» Блока, и хочу в искусство, в искусство... Я побелел, интуитивно чувствую: тут такая любовь, в этом стихотворении, такая серьезная страсть, и я роковой мужчина, невыносимо красивый... Вижу: комиссии за столом нет. Все попадали под стол. От смеха. Но меня уже не остановить. «...намеренно резко ты сказала: «И этот влюблен!» Я жизнь свою поставил в тот момент на карту. По меньшей мере - жизнь!

Вдруг боковым взором обнаруживаю, что педагоги вылезают из-под стола, перестают смеяться и смотрят на меня очень внимательно и очень серьезно... Я закончил. Тишина была ответом. Приняли меня в студию по одному этому стихотворению. Освободив от всех экзаменов».

И - смущенно: «Педагоги потом сказали мне, что так прочитать Блока мог только интересный и хороший человек». Улыбнулся: «Вот похвастался! Простите, пожалуйста».

Лучший ученик

Мы сидим в закутке «Ленкома». За окном - противный мокрый снег. Евгений Павлович кашляет. Вдруг спрашивает: «А можно я прочту вам это стихотворение Блока все, целиком и полностью? Так, как я его читал тогда, в 1943-м?»

Сначала я тоже от смеха сползаю со стула. А потом перестаю дышать. Все плейбои мира отдыхают. Передо мной - великий трагик, и ужас какой роковой мужчина, и что-то, что-то еще... Осознание своей силы и ограниченности, обреченности, относительности ощущений, чувств, слов, что ли?

На маленьком журнальном столике перед Леоновым лежат несколько номеров нашей газеты. Это он сам попросил меня принести. Читает, не отрываясь. А потом хватает (за руку, за полу пиджака) пробегающих мимо Захарова, Янковского, Абдулова и так горячо, так искренне, так трогательно говорит: «Подпишись на эту газету! Нет, ты только посмотри, что они тут пишут...» Ни игры, ни притворства, просто участие.

И я сразу тогда подумала: если такие ангелы кидаются тебе навстречу и как-то изначально желают добра - значит, что-то должно получиться...

В 1948 году Леонов пришел работать в Театр имени Станиславского. «Годы были глухие. «Все молчало на всех языках...» Закрывали театры. Фильмы снимали всего по два в год. Как-то подходит ко мне главный режиссер и говорит: «Вас куда-то приглашали? Кажется, в Театр сатиры? Вы не хотели бы пойти туда поработать?» Даже сейчас обидно вспоминать. Конечно, тот режиссер не предполагал, что я стану приличным актером. Просто хотел меня выпихнуть. Позже глаза все отворачивал. Он потом работал в Театре Маяковского. Актеры его не любили. Бесславную прожил жизнь. Может, Бог его за меня наказал». И, помолчав: «А может, он и не помнил то зло, что мне нанес».

А потом главным режиссером Театра имени Станиславского стал великий Михаил Михайлович Яншин. Сначала он тоже не давал Леонову никаких ролей. Но в 1954 году внезапно назначил на Лариосика в «Днях Турбиных». До этого Лариосика играл сам Яншин.

Яншин никогда прилюдно не хвалил Леонова. Ровно наоборот. Беспощадно критиковал, ругал, иронизировал. Но родственники Яншина и соседи по дому рассказывали, что Яншин им часто говорил: «Леонов - мой лучший ученик».

Он подарил нам жизнь

29 января 1994 года вечером собирался в театр, уже надел джинсовый костюм, в котором играл Тевье-молочника в «Поминальной молитве». И упал в прихожей. Жена бросилась к нему, а он только вытянулся и тут же умер. Оторвался тромб.

С 1943 по 1994 годы - 51 год в искусстве. 70 ролей в кино, 17 мультфильмов. (Посреди серьезного разговора неожиданно признается, как в чем-то шкодливом: «Я очень люблю смотреть мультфильмы. Ну, это понятно, да? Сам бывал Винни-Пухом».)

Вроде бы много снимался. Но! В 60-е годы - 18 фильмов, в 70-е - 26, в 80-е - 8, в 90-е - 4...

А в театре за всю жизнь - 9 ролей! За 20 лет в «Ленкоме» - всего 4 роли. Я ему что-то говорю восхищенное про то, какой он актер, и аж зажмурилась: сейчас прервет, отругает, достали, наверное, все комплиментами, открываю глаза, а он улыбается и простодушно спрашивает: «А вы все это напишете? Правда? Ой, хорошо было бы... Может, Захаров прочтет и роль новую даст».

Прежде чем спросить его об операции на сердце в Германии, долго извиняюсь: может быть, не хочется вспоминать, неприятно, но он доверительно говорит: «Да, конечно, расскажу все... На гастролях в Германии (июль 1988 г. - «НГ») за четыре дня - пять спектаклей... Стало плохо. Повезли к врачу. Вышел из машины и упал. Выяснилось: меня схватил инфаркт, сильный, мощный, разорвалось что-то внутри сердца. Клиническая смерть... Подтащили к приборам, подключили. Работает вроде сердце. Сняли приборы. А у меня - второй инфаркт».

Улыбнулся: «Но я все-таки не загнулся». И - дальше: «Разрезали грудь, разрезали ногу, вытащили вену, настригли, пришили... Сыну сказали: «Разговаривай с ним, зови его, услышит тебя - вернется...» Сын разговаривал, звал, все двадцать восемь дней, покуда я неизвестно где блуждал, - ну вот я и вернулся... Я мог бы сегодня уже не работать. А я работаю. Потому что мне это интересно - работать. Живу. Как и все. Может, только капельку получше».

Деньги за очень дорогую операцию на сердце немецкие врачи категорически брать отказались. Сказали, что видели Леонова в фильме «Белорусский вокзал».

Уходя из «Ленкома», обращаю внимание: на доске объявлений - вырезки из газет и журналов разных лет, почти обо всех актерах, а о Леонове - не нашла. После выхода номера мстительно вырезаю свое интервью, захватываю кнопочки - и в театр... А вахтерша, улыбаясь, говорит: «Вы - автор? А мы уже все прочитали... Саша Абдулов где-то вашу газету нарыл. Прибежал, как и вы, - с кнопочками, повесил...»

Кто такие актеры? Люди, которые учат чужие тексты. И играют людей. А Леонов людей не играл... Он играл природу человеческую. Так художник вставляет в картину человеческую фигурку, чтобы масштаб всего подчеркнуть: и реки, и леса, и ландшафта.

Леонов был масштабом человека-страны. Мы смотрели на него и понимали: быть свободным и духовным, быть человеком чести и идеала - это нормально и весело.

Он подарил нам шестьдесят семь лет своей жизни, чтобы мы знали: гении бывают только живыми.

Самая главная роль

Свои самые известные кинороли Евгений Леонов сыграл в 70-е годы: в «Белорусском вокзале», «Джентльменах удачи», «Обыкновенном чуде». Он снялся в большинстве фильмов Георгия Данелии: «Не горюй!», «Афоня» , «Мимино», «Осенний марафон», «Кин дза дза». Но у него была и еще одна главная роль в жизни - Евгений Павлович был необыкновенно нежный муж и отец. Его сын Андрей - давно актер «Ленкома», внук Евгений учится актерскому мастерству. А супруга Леонова Ванда признается: «Мы с ним прожили 37 лет. Я не могу поверить в это - настолько быстро пролетело время. Когда его не стало, я долго не могла говорить о нем, да и сейчас стараюсь не смотреть фильмы с его участием - очень тяжело. И вы знаете, я до сих пор его жду... Женя иногда говорил мне: «Знаешь, Ванда, ты сейчас ворчишь на меня: то я ем не так, то храплю. А вот не станет меня, и ты будешь вспоминать меня каждый день». И действительно, не бывает дня, чтобы я не вспоминала его».

Фото www.mainpeople.com