Госархив РФ опубликовал доклад главного военного прокурора "О 28 панфиловцах"
Отправлено: 08.07.15 - 17:31
На сайте Госархива России разместили справку-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года по результатам расследования Главной военной прокуратуры, хранящуюся в фонде Прокуратуры СССР Читать новость
Д
Доктор СИЗО
Re: Госархив РФ опубликовал доклад главного военного прокурора...
Понравилась одна мысль о войне. Не помню с кем интервью было. В ответ на вопрос журналиста как он относится к разоблачениям бывших красноармейцев, которые раскрывают в своих воспоминаниях "истинное" лицо войны и советской армии, со всякими зверствами и т.д. он ответил: Война это как ураган, каждый человек в нем песчинка, которую мотыляет по этому урагану, сталкивая с тысячами других таких песчинок. Такой большой бардак! Никто ничего не понимает. В таком бардаке может и показаться! Да, каждая из этих "песчинок" может повидать на своем пути что угодно, встретить мразей, подонков и подлецов, испытать свою личную трагедию. Но может ли эта песчинка рассуждать откуда взялся ураган, куда и почему он двигался и сделать выводы о его последствиях на основании своего беспорядочного, мизерного в масштабах урагана в нем участия? Можно ли на основании рассказов этой песчинки делать выводы о всем урагане?
Это по-сути не важно. Пусть в отношении данных конкретных лиц это был художественный вымысел и вранье. Но на самом деле, не эти, так другие солдаты стояли насмерть и не пустили врага к Москве. Это факт? Факт! Это было? Было! Так что лично для меня 28 панфиловцев все равно существуют. Пусть не как какие-то конкретные люди, а как имеющие за собой основу легендарные личности. Есть же пямятник подвигу Безымянного солдата. Никто же не отрицает, что подвиг был, хотя он и не конкретизирован по дате, месту, времени и Ф.И.О. участников!
Ночью я внезапно проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок. В землянке было совсем темно , хоть глаз выколи. Я долго лежал, не ворочаясь, и никак не мог уснуть. Вдруг в углу послышался шорох. Я зажег спичку. И что бы ты думал? Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый как полотно, со стиснутыми зубами, он напрягал остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру. Еще немного, и все мы, вместе с ним, со всей землянкой взлетели бы на воздух. Я спрыгнул на пол, вырвал у него из руки огниво и закричал не своим голосом. Почему я закричал? Опасность уж миновала. Поверь, Морис, впервые за время войны мне стало страшно. Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдается, а пытается взорвать на воздух себя и противника — тогда надо прекращать войну. С такими людьми воевать безнадежно».
Письмо французского солдата об обороне Севастополя, адресованное в Париж некоему Морису, другу автора:
«Наш майор говорит, что по всем правилам военной науки им давно пора капитулировать. На каждую их пушку — у нас пять пушек, на каждого солдата — десять. А ты бы видел их ружья! Наверное, у наших дедов, штурмовавших Бастилию, и то было лучшее оружие. У них нет снарядов. Каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да! Мы стреляем в женщин и детей. Не удивляйся. Но ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас! А они не уходят. Женщины плюют в нашу сторону, а мальчишки показывают языки.
Им нечего есть. Мы видим, как они маленькие кусочки хлеба делят на пятерых. И откуда только они берут силы сражаться? На каждую нашу атаку они отвечают контратакой и вынуждают нас отступать за укрепления. Не смейся, Морис, над нашими солдатами. Мы не из трусливых, но когда у русского в руке штык — дереву и тому я советовал бы уйти с дороги. Я, милый Морис, иногда перестаю верить майору.
Мне начинает казаться, что война никогда не кончится. Вчера перед вечером мы четвертый раз за день ходили в атаку и четвертый раз отступали. Русские матросы (я ведь писал тебе, что они сошли с кораблей и теперь защищают бастионы) погнались за нами. Впереди бежал коренастый малый с черными усиками и серьгой в одном ухе. Он сшиб двух наших — одного штыком, другого прикладом — и уже нацелился на третьего, когда хорошенькая порция шрапнели угодила ему прямо в лицо. Рука у матроса так и отлетела, кровь брызнула фонтаном. Сгоряча он пробежал еще несколько шагов и свалился на землю у самого нашего вала. Мы перетащили его к себе, перевязали кое-как раны и положили в землянке. Он еще дышал: «Если до утра не умрет, отправим его в лазарет, — сказал капрал. — А сейчас поздно. Чего с ним возиться?».
— Так ведь штрафбатов ещё нет! — Один создали. Специально для вас! Немецкие танки взревели моторами. В траншее послышались отчаянные крики и ругань — новые защитники Москвы выясняли, кто первым начал разоблачать мифы и втравил их в эту историю. Всем скопом били Федотова, после чего его с бутылкой выкинули из траншеи под немецкий танк. Кто-то крикнул ему на прощание: - Ну, за Родину, за Сталина! Михалков вцепился в уходящего политрука: - Товарищ, у меня отец воевал, я всегда был патриотом и защитником героев, помогите мне! - Только из уважения к тебе, - ответил политрук. – Даю отличное средство для сражения с врагом! Лучше не бывает! И командир протянул режиссёру бадминтонную ракетку и три воланчика. - Прощай, Родина тебя не забудет, - похлопал политрук Михалкова на прощание и устремился вслед своим уходящим бойцам…
Второй танкист стрельнул у панфиловцев закурить и, затянувшись, сказал: — Да, камрады, не повезло вам! И за этих вот вы тут умирали! Неужто в нашем фатерлянде такие же выросли?.. — Да нет, камрад, — ответил ему один из панфиловцев. — У вас теперь и таких нет. Только геи да турки. — А кто такие геи? — уточнил немец. Боец Красной Армии прошептал ответ агрессору на ухо. Лицо немца залила краска стыда. Махнув рукой, он пошёл к танку. — Давайте побыстрее кончайте с нами, — сказал он. — От таких дел снова умереть хочется. Из траншеи к политруку кинулся Сванидзе. — Товарищ командир, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не говорил! И потом, мне нельзя, у меня "белый билет", у меня зрение плохое и язва! Политрук доверительно наклонился к Сванидзе: — А ты думаешь, тирана Сталина это волновало? Он же пушечным мясом врага заваливал! И тем более, я тебе не командир. У вас свой есть — опытный и проверенный! Вот он как раз идёт! Из глубины траншеи к месту разговора подходил Никита Михалков, держа в руках черенок от лопаты. — Товарищ политрук, как с этим можно воевать против танков? — взмолился режиссёр. — Тебе виднее, — ответил командир. — Ты же это уже проделывал. Да, там у тебя, кстати, кровати сложены. Можешь из них быстренько противотанковую оборону наладить! Ну, или помолись, что ли. Авось поможет! Тут политрук скомандовал построение своих бойцов. — Куда вы? — с тоской в голосе спросил Михалков. — Как куда? — усмехнулся политрук. — Занимать позицию у вас в тылу! Заградотряда НКВД под рукой нет, так что мы сами его заменим! И если какая-то сволочь из вашего штрафбата рванёт с позиции, расстреляем на месте за трусость и измену Родине!
Сейчас посетителей на этом форуме: 75, из них зарегистрированных: 0 и гостей: 75
Зарегистрированные пользователи: Нет
Вы не можете создавать темы Вы не можете редактировать сообщения Вы не можете создавать опросы Вы не можете прикреплять файлы Вы можете отвечать на сообщения Вы не можете удалять сообщения Вы не можете голосовать