Савонарола
Фра Джироламо Савонарола (1452-1498) был личностью харизматиче­ской и очень неприятной. Все то, чему люди дивились во Флоренции в XV веке, его не устраивало. Книги (особенно стихи), картины (особен­но женские портреты) и украшения (особенно с драгоценными камня­ми) вызывали у Савонаролы реак­цию едва ли не аллергическую. При­чем даже в те времена, когда он еще не был монахом, а изучал в Феррарском университете теологию и вздыхал по некоей Лаудомии Строцци. Потом ро­дители девицы дали ему от ворот пово­рот - несчастному искателю семейного счастья и божьего откровения ничего не оставалось, кроме как податься в монахи, и Савонарола стал домини­канским проповедником. Поначалу пророчества его особого успеха не имели. Вокруг был Ренессанс: пыш­ные празднества, роскошные костю­мы, великолепные пиры под утон­ченные беседы и прочие радости жизни. Естественно, мало кому хо­телось слышать, что все это разврат и от лукавого, что грядет чума, вой­на и конец света и что следует не ло­вить мгновение, а предаваться посту и самобичеванию. Однако Савонаро­ла не сдавался. В конце концов ему удалось не только приобрести себе сторонников (которых современники окрестили «плаксами»), но и стать приором Сан-Марко. Устроив­шись в богатом, опекаемом Медичи монастыре, новый приор с пеной у рта накинулся на своего соседа и благодетеля - Лоренцо Великолеп­ного, который не только покорно терпел нападки, но даже вызвал бы­ло Савонаролу к своему смертному одру (тот, правда, потребовал, что­бы Медичи навеки отреклись от вла­сти, и Лоренцо пришлось получать отпущение грехов от другого священ­ника).

После смерти Лоренцо Савонарола со своими плаксами переместился в ка­федральный собор и, основательно запу­гав впечатлительных флорентийцев, до­бился изгнания Ме­дичи и установления в городе теократиче­ского террора. Назы­валось это «республикой Христо­вой» и напоминало коммунистиче­скую утопию: граждане обязывались не только поститься, но и следить друг за другом. Специальные отряды юных савонарольцев рыскали по улицам и изымали запрещенную язы­ческую литературу, а также богопро­тивные предметы вроде карт и зер­кал. Все это отправлялось прямиком в огонь. И ничего бы потомкам не осталось, если бы Савонарола не схлестнулся с папой Александром VI Борджа, которого объявил - не боль­ше и не меньше - исчадием ада. Па­па (и вправду небезгрешный) снача­ла попытался проповедника перекупить. Но доминиканец остался не преклонен, и пришлось отлучить от церкви и его, и - заодно - весь город. Изрядно замученные бичеванием и голоданием флорентийцы не выдержали: Савонаролу схватили, судили и сожгли. Но городу от этого сильно легче не стало: конца света, правда, не случилось, но чума и война продолжались до 1530 года.