ПРИНЦИП ХЭППИ-ЭНДА

Валентин КИМ, студент Челябинского университета

Кинопродукцию Голливуда можно отличить от отечественной, да и от европейской, кстати, по многим хорошо заметным особенностям. Это и навязшая в зубах лубочность плохих и хороших парней в чёрно-белых шляпах, и доведенная до абсурда политкорректность, когда полицейскими-напарниками обязательно будут негр (в смысле, афроамериканец…) и белый, и ненавязчивое ощущение того, что весь мир вращается вокруг Америки, и, наконец, обязательный, как восход солнца, хэппи-энд.

Возьмем наугад свежий голливудский боевик. Вот парни в строгих деловых костюмах с ослепительными улыбками и мужественными лицами красиво и звучно бьют морды угрюмым, небритым типам, одетым во все черное. Наверное, чтобы зритель, не дай бог, не перепутал, кто из них кто. Разумеется, после немалых усилий хорошие парни побеждают плохих, а в самом конце ленты обязательно будут слова назидания о том, что добро всегда побеждает зло, надо только постараться.

Возможно, хэппи-энд - это продукт знаменитого американского позитивного мышления, которое попросту не допускает даже мысли о чем-то плохом, нехорошем, неприятном. Кредо типичного американца просто как мычание: все будет хорошо, у меня все получится, я победитель! А то, что не вписывается в такое однобокое видение мира, попросту отбрасывается без всякой рефлексии, так свойственной нам и европейцам.

Наглядным примером может послужить недавнее заявление администрации США, в котором она нехотя, сквозь зубы, признает, что в Ираке не удалось достичь тех целей, которые ставились до начала вторжения. Однако тут же, откуда ни возьмись, перед прессой появляется председатель Объединённого комитета начальников штабов генерал Ричард Майерс с до боли знакомыми словами: «Нам предстоят тяжелые бои, однако в итоге всё будет хорошо. Законные власти обязательно одержат победу, а повстанцы будут разгромлены!» Перед глазами сразу возникает любимый фильм Джорджа Буша-младшего «Звёздные войны», в котором такие фразы повторяются многократно и чуть ли не дословно.

Самый весомый недостаток американской идеологии хэппи-энда, как всегда, является продолжением ее же основного достоинства. Несокрушимая вера в то, что всё хорошо закончится, придает человеку силы, дарит ему уверенность в себе, в свою способность справиться с ситуацией. Но она же часто ослепляет его, заставляя не признавать свои ошибки, упорно биться и биться головой об кирпичную стену в надежде на успех. И неизбежное разочарование часто бросает человека в другую крайность – пессимизм, вспомнить хотя бы вьетнамский синдром 70-х годов

Но ведь хэппи-энд появился не на пустом месте! Вспомните школьные уроки литературы с их трагедиями, драмами, комедиями? В чем отличие этих жанров? Чаще всего, на житейском уровне, сходятся на том, что комедия – это когда все смеются и всё хорошо заканчивается; драма – когда главные герои в процессе действия страдают; трагедия – если они погибают.

Увы, это на уровне обывателей. На самом деле, герои могут погибнуть все до единого, но это ещё вовсе не трагедия! Трагедией мудрые обитатели Эллады называли такую ситуацию, в которой правы обе стороны. Просвещённые древние греки относили комедию с её непременным хэппи-эндом к низкому жанру, а драму и трагедию – к высокому. Комедии писались для самого простого народа, которому непонятны страдания героев во имя того, что нельзя увидеть и пощупать. В комедиях все куда как проще и понятнее – постоянно шутки, смех, а в конце всё хорошо заканчивается.

А в наше время подспудное стремление человека к тому, чтобы всё хорошо закончилось, получило реальное воплощение. И, как оказалось, чего-то смутно не хватает. Вроде бы, зло повержено и все счастливы, но какое-то непонятное чувство неудовлетворенности точит душу. Драмы и трагедии давали нам возможность жить вместе с героями, чувствовать то же, что и они, страдать вместе с ними. Они заставляли зрителей рыдать, очищая им души, и, тем самым, поднимая их самих в этот момент на уровень героев этих произведений. В жизни должно быть время для радости, мы все сейчас стремимся прожить жизнь весело и без проблем. Но в ней должно быть место и для грусти, и для тихой печали.

версия для печати  
отправить статью по e-mail