С ВОЛКАМИ ЖИТЬ...

От Костаная, по спидометру “Нивы”, 530 километров. От райцентра Амангельды – 130. До города Джезказган – 220 километров. Междуречье двух степных речушек Сары-Тургай и Кара-Тургай. Когда-то это была территория совхоза “Родник”, о котором еще напоминают полузасыпанные песком руины. Теперь – точка на карте Байгабыл в пяти километрах от бывшей центральной усадьбы. Глинобитные строения: сараи, кошара, сеновал и… спутниковая тарелка на крыше такого же из камыша и глины слепленного дома. Хозяин этой точки и всего междуречья бывший учитель давно не существующей совхозной школы Сапаргали Биргалиев. Нынче ему исполнилось шестьдесят. Он крепок, подтянут, в седле сидит, как маршал Жуков на параде Победы. В седле он проводит большую часть своей теперешней жизни. Отара коз и овец, бычки и коровы, небольшой табун лошадей. Со всем этим хозяйством управляются Саке и его брат Кайрат. Домашнее хозяйство - на плечах верной спутницы жизни Жумабике. Поздно вечером, управившись со скотом, собирает Жумабике дастархан, Сапаргали запускает “Чабанку” (портативную электростанцию), и Байгабыл выходит на связь с внешним миром посредством цветного телеэкрана. В первую очередь отсматривают информационные программы, а потому всегда в курсе всех мировых событий.
Примерно в это же время затягивают свои песни волки. Они тоже считают себя хозяевами междуречья, в чилигах и заливных лугах которого так удобно плодиться и жить. Водятся в междуречье дикие свиньи, зайцы, много другой живности, позволяющей серым разбойникам жить в сытости. Но они не были бы разбойниками, если бы не покушались на содержимое кошары и сараев. А потому на ночь Сапаргали обозначает запретную для волков территорию “летучими мышами” – керосиновыми фонарями. Волки огонь уважают и близко к нему, как правило, не подходят. Тем не менее, расслабляться человеку не позволяют: ружья в доме всегда заряжены. И тем не менее… Накануне нашего приезда серые зарезали двух коз.

С Саке и его владениями нас знакомил председатель Амангельдинского райохотобщества Геннадий Алейников – большой знаток неоглядных Тургайских степей и прирожденный охотник. Была середина октября, и многочисленные озера и речные разливы кишели перелетной дичью. Человек с ружьем сюда почти не добирается, и обезлюдевшая степь стала надежным домом для всего в ней живущего.
Подворье Биргалиева поразило идеальной чистотой и опрятностью. В доме обстановка скорее европейская, нежели чабанская. Хорошая библиотека. А главное – размеренный ритм жизни в единении с природой. Оставшись без работы, Сапаргали не уехал вслед за односельчанами в Аркалык заселять брошенные квартиры и пополнять ряды люмпенов. “Ведь жили наши предки в этой степи и радовались жизни. Это наша степь, а мы – степняки. В наших краях зима короткая, снега почти не бывает. Можно круглый год пасти скот. Затраты на производство мяса минимальные. А посмотрите, какая природа, какой воздух, какая вода в наших родниках – разве с городом сравнишь. Я свободный человек. Для меня главные законы – законы природы. Много неприятностей доставило в марте небывалое половодье. Но зато заполнились водой высохшие озера, заливных лугов добавилось”, - так рассуждал за вечерним дастарханом Сапаргали.
Мы соглашались и в чем-то искренне завидовали этому человеку, ставшему полноправным хозяином своей судьбы. После чая вышли покурить во двор дома. Городской житель и не подозревает, что в черном бархате неба может сиять столько звезд. Впечатление такое, что кто-то всемогущий смотрит на тебя из этих сияющих высот… И тут они запели. Красиво и жутко – по спине побежали мурашки и заныло под ложечкой. Когда поет стая в полтора десятка волчьих глоток, охватывает оцепенение. А главное – пели они совсем рядом, в какой-то полусотне метров. Невидимые в ночи и оттого ставшие еще зловещей.– Пришли доедать, - спокойно пояснил Саке, - вчера двух коз зарезали, утащить не смогли, – я их отогнал. Шкуры и мясо снял, а остатки прикопал метрах в ста за кошарой. Наверняка они за ними пришли…
План созрел мгновенно: аккуратно сели в “Ниву”. Анатолий Коваленко вогнал в обойму своей пятизарядки патроны с картечью. Алейников сел за руль и по подсказкам хозяина, не включая фары, выехал со двора. Нужно было отрезать стаю от речных зарослей, откуда она и пришла. Осторожно, почти на ощупь, описав по степи солидный полукруг, “Нива” замерла метрах в двадцати от прикопа. Волчья песня оборвалась, словно по взмаху палочки дирижера. В ушах зазвенело от обвалившейся тишины. Прошло минут десять. Волков никто из сидящих в машине не видел и не слышал, но каждый чувствовал их приближение. Казалось, воздух начал сгущаться.
“Включай!” - скомандовал Коваленко. Сноп дальнего света разорвал тьму. В ответ вспыхнули зеленым отсветом пары волчьих глаз. Десятка полтора метрах в тридцати. На мгновенье. Уже в следующее - стая рванула в степь. Погоня была короткой: выбрав двух самых крупных зверей, Коваленко затратил на них три выстрела. Остальные волки бросились врассыпную, и преследовать их по ночной степи было бесполезно. Из машины извлекли бутылку “Аяжана” и стаканы: “Выпьем други на крови!” Есть такой ритуальный тост у охотников на крупного зверя.
Утро наступившего дня было солнечным и тихим, а ночное приключение казалось сном. Но две свежеснятые волчьи шкуры возвращали к реалиям бытия по соседству со зверьем.

Андрей Петров
Амангельдинский район