ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ «В ЗАКОНЕ»

Прокуратура в рамках борьбы с терроризмом намерена отслеживать большую часть денежных операций, проводимых в стране. Что в этом случае останется от понятий «коммерческая и банковская тайны»? Этот вопрос обсуждали участники круглого стола, организованного в Костанае Ассоциацией содействия предпринимательской деятельности в Костанайской области (АСПреДКО) и Форумом предпринимателей.

Субъектов все больше

Сейчас законопроект «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем, и финансированию терроризма», инициированный Генеральной прокуратурой, находится на рассмотрении в Мажилисе. Суть его в том, что с момента вступления закона в силу, прокуратура будет вправе запрашивать, отслеживать и анализировать информацию по денежным или имущественным операциям, имеющуюся в банках, лизинговых компаниях, пенсионных фондах, страховых фирмах, у нотариусов, на биржах, в аудиторских и других организациях. Все они будут входить в так называемый «перечень субъектов финансового мониторинга». В статье 4 законопроекта прописано два десятка операций с деньгами и имуществом, подлежащих этой процедуре.

Например, если вы получили выигрыш более $3000, участвуя в розыгрыше лотереи или тотализаторе, а также купили или продали иностранную валюту в том же объёме, то подпадаете под финансовый мониторинг. Кстати, порог в $3000 обозначен только для двух видов операций. В 16-ти других он установлен на уровне $30 000. В перечне - осуществление страховых выплат и получение страховой премии, совершение ломбардных и сейфовых операций с деньгами, драгоценными металлами и камнями, переводы денег за границу на счета анонимных владельцев, открытие сберегательного счета и даже внесение добровольных пенсионных взносов. При приобретении ценных бумаг и сделках с недвижимостью, подлежащих обязательной государственной регистрации, планка поднята до $100 000.

Откуда взялись именно эти цифры, не объясняется. Хотя последний пункт статьи и вовсе нивелирует все упомянутые рамки. В нём говорится, что «подозрительные операции подлежат финансовому мониторингу независимо от суммы, на которую они совершены или должны быть совершены». В итоге субъект финансового мониторинга обязан будет не позднее одного рабочего дня после обращения к нему клиента документально зафиксировать и предоставить полную информацию о сделке в прокуратуру.

Под подозрением все?

Какую статью проекта ни возьми, отметили на круглом столе, вопросов масса. К примеру, в статье 2, где даны разъяснения основных терминов, использованных в документе, нет трактовки понятия «субъект финансового мониторинга». Зато в ст. 3 сказано, что государственные органы к таковым не относятся. «Почему, - недоумевали участники мероприятия, - если та же прокуратура - орган государственный и будет осуществлять этот самый мониторинг»? При этом прокуратура, по закону, будет «координировать деятельность государственных (!) органов в сфере противодействия легализации (отмыванию) доходов...» или будет «по согласованию с заинтересованными государственными органами (опять же которых нет и в помине среди субъектов финансового мониторинга – «НГ») определять признаки подозрительных операций с деньгами или иным имуществом».

Таким словам, как «подозрительные», казалось бы, в законодательстве совсем не место. Предприниматели долго пытались выяснить, кто же будет определять подозрительность операции?

- Если банкир или менеджер лизинговой компании встанет не с той ноги и ему покажется, что эта сделка подозрительная, он может остановить операцию на срок до трёх рабочих дней. Это же курам на смех, - заявил предприниматель Анатолий Тихановский.

- Полиграфическое оборудование, - говорит другой костанайский предприниматель Сергей Миролюбов, - которое поступает к нам по лизинговой схеме из той же Германии, практически всегда стоит дороже $30 000, а у немецких бизнесменов вся операция по доставке техники расписана по минутам, включая покупку обратных билетов для их специалистов по наладке. Если менеджер лизинговой компании действительно встал не с той ноги, как можно останавливать операцию на целых 3 дня?

Причём прокуратура, куда будет направлена вся информация, может направить постановление о приостановке операции на срок до 5-ти рабочих дней.

Ещё вопрос. На каждом таком документе должна стоять подпись первого руководителя уполномоченного органа. Как будет успевать уполномоченный орган собирать и анализировать вал информации по сделкам, а первый руководитель со всей информацией знакомиться и подписывать постановления?

Что знают двое, знает…

Один из самых важных вопросов – о «коммерческой и банковской тайне». По сути дела, на тайне информации, которая раньше только в особых случаях запрашивалась государственными органами, теперь можно будет поставить жирный крест. Потому что эти сведения, считают предприниматели, станут доступными широкому кругу лиц.

Да, в законе говорится о том, что эта информация будет храниться строго между субъектом финансового мониторинга и сотрудником уполномоченного органа. Но, как процитировал небезызвестного Мюллера Анатолий Тихановский, «то, что известно двоим, знает каждая свинья». То есть между этим самым сотрудником банка и прокурором, бесспорно, кристально честными людьми, будет находиться технический персонал, те же компьютерные администраторы или секретари, которые смогут использовать информацию в личных целях.

Самое занятное в «тайне тайн» сосредоточено в убойном пункте 3 ст. 11, где говорится, что «Государственные органы РК при самостоятельном выявлении подозрительных операций вправе информировать об этом уполномоченный орган. Предоставление информации о подозрительной информации в уполномоченный орган не является разглашением банковской, служебной, коммерческой или иной охраняемой Законом тайны».

При этом сам уполномоченный орган, который будет вполне законно получать закрытую доселе информацию, не будет нести никакой ответственности за то, что был слишком подозрительным и остановил или вовсе сорвал крупную и вполне легитимную сделку.

Где связь?

Найти связь между проектом закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем, и финансированию терроризма» и реальными проявлениями терроризма в Казахстане, к счастью, больше похожего на бытовое насилие, участники круглого стола пытались с самого начала мероприятия. В самом проекте слову «терроризм» разработчик даже традиционного объяснения не дал. Представители костанайского бизнеса отметили, что подозревать легальный бизнес, то есть предприятия, выплачивающие налоги, пенсионные отчисления, пользующиеся услугами нотариусов и госорганов, имеющие банковские счета и совершающие сделки через лизинговые компании, в финансировании терроризма – «мягко говоря, оскорбительно». «Кроме того, немного абсурдно, - отметил один из участников, - что в Мажилисе сегодня на рассмотрении находится проект закона о легализации имущества и одновременно обсуждаемый законопроект, в котором говорится о противодействии легализации». Тем более что никакой статистики или фактов финансирования терроризма легальным бизнесом разработчики к законопроекту не приложили. Потому-то участники совещания вообще поставили под сомнение необходимость такого закона. Кто-то предложил даже заменить в законе слово «терроризм» на «каннибализм», всё равно, мол, никакой связи нет.

Борьба за уполномоченность…

В итоге присутствовавшие на круглом столе руководители своего дела пришли к выводу, что нововведение, будь оно принято, станет дополнительным барьером в развитии бизнеса, который, только-только выглянув из тени, вновь постарается спрятаться. При этом размеры коррупции, по прогнозам, вырастут в разы вместе с армией новых чиновников, которые удобно расположатся опять же на плечах налогоплательщиков.

По словам депутата Мажилиса Танирбергена Бердонгарова, присутствовавшего на круглом столе, все замечания, высказанные предпринимателями, имеют под собой «реальную основу» и будут озвучены им на рабочей комиссии при обсуждении проекта в Мажилисе.

- Я думаю, - сообщил мажилисмен корреспонденту «НГ», - что такой закон всё-таки необходим, но, возможно, не в предложенной редакции. Я сам занимался полиграфическим бизнесом и считаю, что опасения, высказанные вашими предпринимателями, имеют под собой основу. Сегодня в стране между финансовой полицией и прокуратурой идет как бы негласная борьба за сферы влияния. Думаю, что этим проектом прокуратура намерена «отыграть» у финполиции ряд её полномочий.

Так это или нет, можно, конечно, спорить. Но ведь многими правами и функциями, которые сейчас законодательно прописывает для себя прокуратура, финполиция уже обладает. И исправно ими пользуется в то время, когда её не занимают поручениями вроде отпугивания рекламодателей от некоторых СМИ.

Булат МУСТАФИН

версия для печати  
отправить статью по e-mail