БОЖИЙ ДАР С ЯИЧНИЦЕЙ

Юрий БОНДАРЕНКО, профессор КГУ

Любопытнейшим образом каверзный клубок проблем нашей СНГовской медицины выкатился почти одновременно и на страницы «НГ» (статья А.С.Денисова),  и на телеэкран в очередной передаче Андрея Малахова «Пять вечеров».

О медицине в профессиональном смысле судить не мне и не в нескольких газетных строчках.  А вот о том, что в таких передачах становится жутковатым зеркалом нашего времени, поговорить хотелось бы.

На первый взгляд, перед нами образец демократии в действии. В одном из кресел врач больницы, в реанимационном отделении которой умерла молодая женщина, в другом – ослеплённая горем мать умершей. А тут еще и адвокат, и публика, и звезды шоу-бизнеса. Зрелище – что надо! Гвалт – как и принято в таких передачах – что на новгородском вече.

Так что же тут жуткого, скажете вы?  Тема трагична, но ужас не в ней, а в том, к чему нас приучают – к «интеллектуальным» боям без правил. На ток-шоу упомянуты и проблемы обеспеченности медицины необходимым оборудованием, и платы (или же все-таки «мзды»?) за те или иные услуги, и халатность врачей, и т.д. Здесь же поблёскивают шоу-актрисы. А между «переорантами» мечется орущий громче всех Малахов. Всё путем. Но куда же сам этот путь?

Боюсь, что в никуда. Одевшая вечернее платье,  базарно (простите, «рыночно») крикливая «Большая стирка» и здесь откровенно проглядывает сквозь дорогие ткани шоу-действа.  Смешиваются, и в который раз(!), совершенно разные вещи.

Первая: вопрос о конкретной ответственности конкретного человека в конкретной ситуации и проблемы соответствующей больницы и общего состояния нашей медицины в целом. Тем самым нас приучают к беспардонной лжи, красующейся в маске откровенного разговора. Лжи, потому что - по самой природе своей - обсуждение конкретной трагедии, да ещё в сфере медицины, не может быть достоянием шоу. Мы вправе обсуждать всем миром вопросы платности медицины, врачебной этики, но делать вид, что люди посторонние вправе судить о чужом деле, – значит приучать нас ко лжи. И в самом деле, не будем же мы указывать программисту, как работать с компьютером, а фехтовальщику – как манипулировать шпагой.

Вторая: профессионализм, в данном случае - эскулапов,  целенаправленно смешивается с гвалтом толпы и изречениями теледив. При этом сами профессионалы из передачи в передачу всё чаще становятся лишь гарниром к острым шоу-блюдам. Почему-то каждому ясно, что мнения Карпова и Киркорова или бабы Нюры о шахматах не равнозначны. А вот когда доходит до медицины или другого вида сугубо практической деятельности – то тут все мастаки. А над ними – высший мастак – тот, что с микрофоном.

И ладно бы шла речь о тех или иных телепередачах. Дурачат – так нам к этому не привыкать. Но ведь и в обычной жизни сплошь и рядом – то же самое. Когда я вижу то, что называют реформой высшего образования, – передо мной словно вырастает кричащий Малахов. Когда гляжу на торчащие, как изувеченные пальцы, пяти-семиметровые пни тополей и кленов – я вижу кричащего Малахова. Когда вспоминаю вырубленный в Центральном сквере яблоневый садик, вижу его же. Был бы в руках микрофон, а профессионалы приложатся. Да и кому они нужны там,  где каждый, оказавшись в некоем волшебном кресле шоу-жизни, способен судить обо всем  «с ученым видом знатока»?

версия для печати  
отправить статью по e-mail