А Я, НЕСЧАСТНАЯ, ТОРГОВКА ЧАСТНАЯ

Ах, были­были времена, когда слова “работник торговли” значили много и стоили дорогого! Прошло время. С исчезновением дефицита отношение к этой профессии заметно изменилось. А с появлением рынка, вернее рынков, и вовсе торговля стала самым распространенным видом заработка. Стоять на рынке – это не мечта жизни. Скорее, горькая необходимость. “Да предложи любому здесь 10­15 тысяч зарплаты, ушел бы!” ­ машет рукой моя временная коллега в ответ на нескромный вопрос о заработке уличных торговцев.
На городском рынке я очутилась не столько по­собственному желанию, сколько по заданию родимой редакции, решившей, что пора бы поменять мне труд интеллектуальный на физический. А если серьезно – выяснить, чего стоит день обычной рыночной торговки, не хозяйки и не владелицы пяти­шести торговых мест. Для чего целый день простояла на рынке, торгуя штучными продуктами. Словом, журналист сменил профессию!

ПРОДУКТ ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ

Встать в семь утра в выходной день ­ подвиг. Для моих временных коллег ­ это норма. Ровно в восемь они уже открывают свои железные хранилища: трех, пятитонные контейнеры. Предстоит еще натянуть тент, принести стул или табуретку, вытащить тяжеленные столы, деревянные витрины, выгрузить коробки с товаром, разложить все по местам. На это у нас ушло минут тридцать. Не так уж долго. Соседи, торгующие всевозможной мелочью: шоколадом, чипсами, жвачками и чупа­чупсами возились больше часа.
Нет, садиться все равно нельзя. Нужно еще сходить на склад за майонезом, оплатить лицензию и расплатиться с поставщиком. Возвращаемся на место, сменщица сообщает: “Никого. Народ спит”. Уже половина одиннадцатого, никто даже пачечки дрожжей не купил”. Постепенно на территории все же появился народ. Время от времени к прилавкам подходят люди, внимательно разглядывают лежащий на них товар, прицениваются, щупают и молча двигаются дальше вдоль рядов. “Такое чувство, что народ не за покупками на базар ходит, а просто прогуляться. А что? Погода сегодня ­ слава богу!” – не выдержала моя напарница. С погодой мне и впрямь подфартило. А под курткой на мне, по настоянию заботливых коллег,­ три толстенных свитера, под тяжестью которых у меня очень скоро начали ныть плечи. “В 30 градусов о тяжести не думаешь. И пятьдесят кофт напялишь на себя, лишь бы не заболеть. Заболеть нам не дай бог, оплачивать больничный никто не станет. Да и товар пропадет ­ возразила мне напарница. ­ Хотя среди тех, кто здесь на улице, да и в павильоне работает, здоровых нет. Гинекология, урология…. У меня вон, в добавок ко всему, спина сорвана”.
Большая часть торговцев на рынке – женщины. Хотя, иной раз, это мало заметно за грудой напяленных ватных штанов, пуховиков и валенок.
Мой ассортимент: чай, масло, майонез, кетчуп, дрожжи, печенье, соки, приправы, томат и куча разной съедобной мелочи. Сложно ориентироваться в ценах первые два часа, потом они уже “отскакивают” от зубов: два “Ассама” ­ 110, пять пачек соли ­75. Всегда проблема с мелочью. Приходится или вымаливать у людей монетки, или мучительно искать 23 тенгушки сдачи. После обеда я вошла в роль продавца полностью. Появился азарт. А какое моральное удовлетворение получаешь, продав сразу несколько бутылок масла или целую упаковку “концентрашки”! Правда, все вырученные деньги, как правило, тут же превращаются в еще одну коробку печенья, очередной ящик томата, упаковку спаржи…
Ближе к середине дня мои новые соседи привычно рассаживаются на стульчики с сигаретой в зубах и банкой вареной картошки. Носить по рядам еду начинают часов с одиннадцати и до самого конца дня. Продают все, начиная от банальных пирожков и чебуреков, чая, какао, заканчивая комплексными обедами и кофе с коньяком. Предпочитают продавцы обедать у тех и тем, что уже знакомо. Есть альтернатива: попросить последить за товаром соседку и сбегать в “дархановскую” столовку. Я на первый раз обошлась принесенными пирожками и чаем из термоса.

ПОКУПАТЕЛИ И “ОПТОВИКИ”

Завершить трапезу не удалось. Соседка, торгующая “сыпучкой”, предложила “поработать у нее”. “На фартук, вставай на мое место, ­ поприветствовала соседняя торговка. ­ Будешь взвешивать рис. Это противовес на 2 кг, тот ­ на 1 кг, а те ­ на 3 и на 5. Запомнила? Не буду мешать", ­ деликатно замечает она. Я в панике: не смогу! Но раздумывать некогда. На весы опускаю пакет и совком неуклюже зачерпываю крупу из мешка. “Сколько?” ­ дрогнув голосом, спрашиваю у продавца. “Ставь противовес на 2 и два по 1 кг, ­ советует, чувствуя, что на первых порах мне нужна помощь. Тут же спрашивает: ­ Ну, и сколько?”. “ Четыре семьсот шестьдесят!” Тут подходят покупатели, и я, пользуясь моментом, перешагиваю через коробки обратно к своему контейнеру. Нет, это уж точно не для меня, ошибиться раз плюнуть, докажи потом, что не хотела обвесить! Продавать уже расфасованный товар куда легче.
“А вот и оптовики прибыли!” – шепотом сообщила напарница, указывая на подошедших юношу и девушку, лет 18­20.“Что, сразу ящиками брать будут?!” ­ обрадовалась я.“Слава богу ящиками еще не берут среди бела дня. Воры местные это. Мы их оптовиками прозвали”.
Некоторое время молодые люди стояли возле наших прилавков, что­то обсуждали, девушка время от времени рылась в сумочке. В какое­то мгновение они резко свернули к следующему ряду. Я за ними. Два круга преследовала воришек, прежде чем те остановились у палатки, возле которой скопилось несколько человек. Юноша торопливо стал оглядываться по сторонам, в то время как его напарница деловито окунула руку в карман пальто женщины, усердно разглядывающей лак для ногтей. Следом рука погрузилась в сумку пожилого мужчины. Не дожидаясь результата, я кинулась к своему месту, где в сумке бултыхался по статусу торговки не положенный мне сотовый.“Куда звонишь?” ­ “В милицию. Они уже вытащили деньги у двоих”. ­ “Бесполезно. Они здесь уже несколько лет. Кроме них, есть еще и другие. Их уже несколько раз забирали. Смотришь, на следующий день снова на своем месте. Одно слово, оптовики”.За целый день пришлось иметь дело с немалым количеством товара и людей. К вечеру путаюсь даже в таблице умножения, не говоря уже о ценах. Бывает, что считаю не так и не тот товар. Кстати, покупатель и сам зачастую не знает, чего и сколько ему нужно купить: “У вас тушенка есть?” – “Есть”. – “А майонез?” ­ “Есть”. – “Дайте “Хрум­хрум”!”
Или другой пример: после вдохновенной речи о пользе масла без холестерина, одновременно перебрав на полках весь “подсолнечный” ассортимент, покупатель изрекает: “Мне лучше масла шоколадного дай, с ОРЭХАМИ!” “Масла с ОРЭХАМИ нет!” – обескураженно отвечаю любителю здоровой пищи и берусь ставить разворошенные бутылки с маслом по местам. Уже поняла: на всех не угодишь, кому­то надо получше и подороже, кого­то доводит до истерики лишний тенге.
Кстати, за весь день никто из покупателей ни разу не забыл взять сдачу. Более того, многие ходят со своими калькуляторами и безменами. Можно пересчитать по пальцам тех, кто не побоялся обременить себя “Спасибо!” Благодарят за внимание и доброжелательное отношение, хвалят работу, желают всяческих благ, а то и рассказывают о своих детях и внуках, в основном, люди пожилые. В такие редкие минуты продавцы позволяют себе улыбнуться. Меня рассмешила бабуля, пристально разглядывающая нашу “витрину”. На мой вопрос: “Что ищете, может, помочь?”, старушка отреагировала неожиданно: “Ищу то, что еще не нашла. Доллары. Тысячу хочу найти. Почему? А так, я себе задумала. На что они мне – секрет, расскажу, и вам того же самого понадобится”.

ИТОГО

Перед закрытием базара нужно выкроить десять минут, чтобы пробежаться по родным торговым рядам, на ходу мысленно составляя меню ужина. Я без этого обхожусь. Мои соседки – нет. Даже те, у кого дома безработные мужья: “Да разве он найдет, что купить и как подешевле!”
Что такое холод, я теперь знаю в полной мере. Несмотря на, казалось бы, теплую погоду к концу дня стынут ноги и плохо сгибаются пальцы. Правда, согреться всегда можно, потаскав огромные ящики, мешки или коробки. Или – тоже не редкость – приняв “лечебные сто грамм”. Только с граммами, говорит опытный базарный люд, если начал – нужно продолжать до упора, иначе еще хуже замерзнешь. Лично я пробовать не стала – после девяти часов кручения на трех квадратных метрах, голова и без выпивки гудит, ноги ватные, а из рук вываливаются даже деньги. Но это еще не конец работе: теперь нужно товар загрузить обратно в контейнер, взять в руки веник и прибирать собственное торговое место. И домой. К горе немытой посуды, ведру с мусором и невыученным урокам.
Между тем, после расчета с поставщиками в жестяной коробке, служащей кассой, не осталось даже мелочи для сдачи. Кроме того, ежедневно обитатель нижней оптовки оплачивает 150 тенге за лицензию, ежемесячно 7900 отдает за аренду места, причем подекадно за десять дней вперед: по 2500 за первые 20 дней и 2900 за последние. В общем, в месяц у арендатора торгового места с контейнером­трехтонником уходит 10738 тенге только на так называемые обязательные платежи. Прибавьте сюда в среднем по 100 тенге ежедневно на питание, проезд, оплату грузчикам и, пардон, на походы в туалет, каждый из которых обходится в 10 тенге.
Помимо этого, растрат хоть отбавляй: при размораживании многие продукты за счет льда теряют в весе, рыба и колбаса усыхают, под снегом намокают крупы, печенье и конфеты, просыпается чай, бьются банки с кофе, томатом, может запросто перевернуться фляга с маслом. А все это опять же деньги, деньги, деньги... Мы с гостеприимной хозяйкой торгового места посчитали: субботняя прибыль в чистом виде, учитывая мой бесплатный труд, составила… сто тенге.
Не ходите, дети, на оптовку торговать!

Ксения БАРАБАНОВА