[an error occurred while processing this directive]
ОТКРЫТЬ В СЕБЕ ЕВРЕЯ И ЗАГОРДИТЬСЯ
После десяти дней в Израиле в русской речи Алеси Флакс появился характерный акцент
“Сохнут” – еврейское агентство, которое старше, чем сам Израиль. До его образования агентство выполняло
фактически роль государственного органа. Его штаб-квартира расположена в Иерусалиме, а представительства
открыты в 48 странах мира.
Представительство в Костанае оказывает помощь в репатриации, организует образовательные молодежные
программы. С его помощью наши старшеклассники могут попасть на учебу в Израиль, после девятого или
одиннадцатого класса, что ежегодно человека три в Костанае и делают. Потом – служба в армии. После
нее, если вы хороший солдат, министерство обороны может взять на себя расходы за два-три года вашего
обучения в вузе.
В Тель-Авив прилетели ночью. Вышли из самолета, переглянулись, и вразнобой, но громко закричали: “Здравствуй,
страна Израиль!” Получилось душевно и очень политично: все-таки на землю обетованную они приехали
по программе “Таглит”. “Открытие” с иврита. Открывать для себя страну в числе прочих должны были и
члены молодежного клуба при костанайском представительстве еврейского агентства “Сохнут”. На этот
раз три девушки: Лена Меерова, Вероника Гершун и Алеся Флакс. Так и пишется: Алеся через “а”. “Еврейка
же, - усмехается девушка, - должно быть во мне что-то особенное”.
Свои израильские каникулы она называет незабываемыми. Ударная доза впечатлений: раскаленный Иерусалим,
пустыня, в которой нет песка, и пустыня, в которой есть, бедуины и солдаты, настоящий шабат и тельавивские
дискотеки, живая вода Мертвого моря и музей холокоста Яд-Вашем, после которого хочется притушить яркий
свет и веселье во всем мире. На первый взгляд, обычная турпоездка в одно из самых манящих мест на
планете. Но программа ее сверстана так, что на исходе этих десяти дней тебя имеют право спросить:
“Должен ли еврей жить на родине?” А ты, вчера советский школьник, сегодня представитель молодежи суверенного
Казахстана, сидишь и решаешь, должен ли.
Может или нет – совсем другой вопрос. По всем житейским параметрам костанайская девушка Алеся Флакс
могла бы, и неплохо. Еврейка она, конечно, не галахическая, то есть не по маме, а по отцу, но зато
с детства имела интерес к своим корням: “Откуда? Когда бабушка умирала, наказывала, чтобы детям нигде
в документах не писали, что они евреи. А я лет с восьми во всеуслышание заявляла, кто по национальности.
У нас в семье только у папы и у меня в паспортах написано, что мы евреи. Я так всем и говорила, что
меня папа родил”. По профессии Алеся парикмахер, говорят, работа в Израиле вполне хлебная. Стричься
там дорого. Так же, как вставлять зубы и заказывать очки. Алеся настолько “профи”, что настоящих израильтян
на рейсе “Ташкент – Тель-Авив” распознавала по классным прическам и ухоженности волос. Вода там очень
хорошая, этого не заменишь никакими бальзамами-ополаскивателями, авторитетно утверждает она. И воздух
там чище, чем у нас, и жизнь ярче. Особенно, когда от тебя требуется только удивляться и впитывать.
Жарко, конечно, но можно привыкнуть. В Иерусалиме, перед величием и возрастом которого, говорит, онемела,
с ней, правда, случился тепловой удар. Не рассчитала силы. А в остальном ее на все хватало. С языком
у Алеси не очень, хотя некоторые оптимисты утверждают, что десятку ходовых фраз на иврите можно обучить
за десять минут. Наши девушки там в основном пользовались разговорниками. “Шолом!” израильским солдатам
Алеся, конечно, могла сказать, тем и ограничивалась. А уж обратно - то, что воевать в этой стране
сложно, переводили гиды-мадрихи. Забавно, но дома ее речь приобрела на некоторое время после возвращения
непередаваемый израильский акцент. Да и слова русские из головы повылетали: “А еще мы были на этом,
как его…” На водопаде, понимающе подсказывала семья.
А еще были на Мертвом море. Вовсе оно не свинцовое. Голубое, соленущее, ничего в нем не живет. Вода
плотная настолько, что сидишь в ней, как на стульчике. Не рекомендуется бултыхаться и брызгаться,
иначе глаза жжет до изнеможения. На купание нашим отвели четыре часа, Алеся утверждает, что избавилась
от каких-то болячек.
Экзотики для них в поездке не жалели. Кроме сугубо еврейской – а для кого-то вид ортодоксального иудея,
с ног до головы в черном, с завитыми пейсами, уже экзотика - потчевали и другими разновидностями.
Возили к бедуинам, например, в настоящую пустыню. Шатры, а на наш взгляд просто навесы, стоят в песках.
Ослики, верблюды покорно подставляют спины под гроздья туристов. Алеся, правда, для осла оказалась
слишком длинноногой, верблюд чего-то обиженно заревел в ее сторону. Бедуины для гостей пекли лепешки,
варили кофе невообразимой крепости. Выпьешь крошечную чашечку, и сердце колотится бешено, рвется прямо
к черному небу. Ночевали в пустыне, как кочевники, правда, утром в почти первобытном становище обнаружились
душевые кабинки.
Узнали, кстати, от гидов, что бедуины, даже работая в Тель-Авиве, разъезжая там, в лоне цивилизации,
на мерседесах, ночевать возвращаются в пустыню. На вольный ветер, под холодные звезды, на родину.
В самый последний день собрались все совершавшие открытие страны группы: из Казахстана, России, Канады.
Пели песни, прикрепляли памятные значки, прощались, даже плакали. И отвечали на вопрос, должен ли
еврей жить на родине.
Мнения были разные. Алеся подумала, что хорошо бы, если бы не война. И потом, она не готова оставить
родных и друзей. Но от этого не перестает быть еврейкой. Так и сказала.
Галина КАТКОВА