ВОЗРОЖДАЯ ЯЗЫК, ПОСПЕШАЙ НЕ ТОРОПЯСЬ

Читаю на страницах «Нашей Газеты» статьи о проблеме языков в Казахстане, вижу отклики на эти статьи на сайте «НГ» www.ng.kz. И понимаю, какая это острая, всех волнующая и неоднозначная тема. Она меня касается напрямую, и как гражданина своей страны, казаха по национальности, и как педагога со стажем, который эпоху внедрения казахского языка в наши школы наблюдал с самого начала. Я руководил в своё время сельской школой с двумя языками обучения, испытал, что значит острая нехватка учителей казахского. Сейчас прекрасно осознаю все опасности и подводные камни перевода делопроизводства на казахский язык. Убеждён: проблемы решаются только тогда, когда о них открыто говорят, прислушиваясь к разным мнениям. Моё – читайте ниже.

Кажегалей НУРГАЛЕЕВ, ng@ng.kz

Как я впервые заговорил по-русски

Когда мне было года 3-4 (году в 1955-м, наверное), моя мать сама, несмотря на сопротивление отца, выкупила большую землянку на центральной усадьбе совхоза «Краснопартизанский». Это было связано с тем, что старшие дети уже скоро должны были пойти в школу, а в казахском ауле из 6-8 домов школы не было.

Выкупленная землянка была на краю посёлка, и дорога в магазин, а также и в школу, лежала через машинный двор, МТМ, гараж совхоза, где постоянно находились работники и что-то из техники ремонтировали. Нам нравилось играть среди этой техники. И там я впервые стал слышать постоянно русскую речь. А моей соседкой была девочка Галя, ровесница, тоже дошкольница. Поскольку на краю посёлка было мало детей, мы тянулись играть друг с другом. Но мои искренние попытки поговорить с Галей на русском языке, поскольку казахского она не знала, почему-то её сильно обижали, и она всегда заплаканная убегала к себе домой. А однажды к нам домой пришла её мать, тетя Маруся. С претензиями.

- Ваш сын Коля, - так они меня называли, - хулиган и регулярно обижает Галю.

Тетя Маруся объяснила, что Коля всё время ругается, пользуясь широко известными в деревне выражениями. Я просто использовал несколько слов, которые услышал на улице, но значения их не понимал. Недоразумение было исчерпано, обе матери, посмеявшись, и нам с Галей объяснили, что почём.

Так моя маленькая соседка Галя стала моей первой учительницей русского языка. Языка, который впоследствии также стал для меня и моих близких вторым родным языком, на котором мы познавали мир, знакомились с основами наук и литературой.

А почему я, казах, не изучал казахский язык?

В 1974-м году, после окончания пединститута, устроился учителем математики в Шишкинке (центральная усадьба колхоза им. Энгельса). И что меня поразило с первых дней - так это отношение живущих там немцев к своему родному языку. Их там было большинство. Дети учились в обыкновенной типовой средней школе с русским языком обучения, но в магазине, на улице, в клубе – везде – жители использовали на равных оба языка. Особо меня поразило, что большинство детей в советской казахстанской деревне свободно читают немецкоязычные газеты на немецком языке Freundschaft и Neues Leben.

Поразило меня и то, как в обыкновенной советской школе в Казахстане преподают немецкий как родной язык и для немцев, и для всех желающих. Причём для немцев в обязательном порядке. В расписании на неделю, которое впоследствии и я сам составлял, можно было увидеть и по 4, и по 5, и по 6 уроков в неделю «Родного языка» и «Родной литературы». И это всё включалось в тарификацию и оплачивалось за счёт государства.

Это поразило меня ещё потому, что я, казах, живущий в своей родной стране, за 14 лет обучения в стенах школы и вуза не имел ни одной организованной возможности (подчёркиваю, именно организованной) изучать свой родной казахский язык. За весь период обучения у меня не было ни одного урока казахского языка или казахской литературы на родном языке ни в одном из учебных заведений, хотя бы даже факультативно. Более того, я, казах, вообще не слышал речи на казахском языке в стенах учебных заведений и других учреждений, не говоря уже об улице. И в той школе, о которой я писал выше, и где изучали немецкий как родной, между прочим, учились и казахи. Но и у них не было ни одного урока на казахском языке.

А какие были учебники в школе по истории Казахстана и географии Казахстана? О содержании уже и не говорю, само полиграфическое исполнение показывало отношение к этим предметам. Они, естественно, тоже были на русском.

Вернуть. Но не за счёт других

Как получилось, что уроки казахского языка и казахской литературы на родном языке не были введены в обязательном порядке во всех школах Казахстана, независимо от языка обучения, хотя бы для детей коренного населения? Кто лишил их права и возможности знать свой родной язык? Почему детей казахов в русских школах отделили от своего родного языка? Как и где они могли изучать свой язык, свою литературу, если не школе? Это просчёт, даже беспринципность тех, кто занимался политическим управлением страны. За это теперь мы расплачиваемся и, наверное, ещё долго будем расплачиваться.

Надо признать, что казахский язык в советские времена, особенно на севере республики, был в загоне в полном смысле этого слова. Я полностью поддерживаю стремление вернуть ему утерянный статус. Но не за счёт вытеснения других языков, и в первую очередь русского, который нам также стал родным.

Дело или втирание очков?

Указания конкретных дат введения в отдельных регионах делопроизводства на казахском языке (2008 год, например) считаю, мягко говоря, не продуманной акцией, если не авантюрой. Прежде чем делать такие шаги, нужно соблюсти несколько условий.

1.Усвоение казахского языка большинством жителей региона, что предполагает создание условий для его усвоения, терпения и времени.

2. В каждом регионе - своя исходная база, а также специфика распространения казахского языка, а потому и сроки введения должны быть разными.

3. Введение делопроизводства на казахском языке, как и распространение языка (это принципиально), не должно разъединять казахстанцев.

При подборе кадров в государственные структуры на первом месте должно стоять профессиональное мастерство. Только из двух равных кандидатур предпочтение надо отдавать тому, кто освоил казахский язык или лучше его знает. Такой подход не обидит гражданина Казахстана любой национальности, поскольку он честный.

Это кропотливая работа. И здесь торопливость, как мне кажется, совершенно неуместна. Ещё ведь и школьников не научили казахскому, как положено, хотя обучаем их 10-11 лет, а хотим всё население перевести на казахский, не обучая. Это разве не абсурд?

Перевод делопроизводства на казахский язык в некоторых организациях - и смех, и грех. Документы переводятся с помощью переводчика где-то в тихом углу, а потом забрасываются в долгий ящик, где их никто не читает, кроме проверяющего, и то не всегда. Это не перевод делопроизводства на казахский язык. Это выдача желаемого за действительное.

Возьмём обучение казахскому в организациях. Я знаю примеры, когда из нескольких сотен работников на занятие ходят полтора десятка человек, и то раз в неделю, а то и через раз. Это кому-то нужно? Кого мы обманываем?

И все вытекающие вопросы…

Мы форсируем события, внедряя делопроизводство на государственном языке, а большая часть вывесок на казахском – с ошибками. Представьте реакцию на русскоязычную вывеску, где вместо «продуктовый магазин» написано «продуктивный магазин». А на казахском это сплошь и рядом. Куда смотрят ответственные лица?

Учителя устали от постоянных изменений количества часов в учебных планах, отсутствия чёткой программы на каждый класс. С начала учебного года по два месяца преподавание идёт без учебников, объясняют на пальцах и самодельных плакатах. До начала учебного года учитель учебника не видел. А содержание? Иной раз задумаешься: это делается нарочно или это бездарность отдельных чиновников, начиная с Министерства образования? Боюсь, что таким образом чиновники выработают у населения такое негативное отношение к казахскому языку, такую антипатию к нему, что потом понадобится очень много времени, сил, средств, чтобы преодолеть это. И будет намного труднее, чем сейчас отрегулировать процесс внедрения казахского языка. Ещё не поздно, если работать спокойно, продуманно и со знанием дела.

Каверзные вопросы государственному Комитету по языкам

Почему до сих пор нет широко распространенной методики наиболее оптимального изучения казахского языка? Кто знает, чем занимался комитет в 2005-м году? В 2004-м? В 2003-м? Какие результаты, помимо отчёта о мероприятиях, он может предъявить? Какие книги для желающих изучать казахский язык выпущены, в каком количестве? Доступны ли они во всех областных книжных магазинах?

Где аудиокурсы на кассетах и компакт-дисках? Если так много денег нужно на производство, то почему бы не выставить их в Интернете, а кто захочет - сам скачает? Почему комитет наряду с награждением казахскоязычных журналистов, пишущих о казахском языке (лето 2005 года), не награждает русскоязычных казахстанцев, показывающих положительный пример освоения казахского языка? Разве от этого не возник бы гораздо больший резонансный эффект?

Почему не проводятся конкурсы на лучшее произведение на казахском языке для читателя с европеизированным менталитетом? Почему не проводится общереспубликанский конкурс «Три лучших способа внедрения казахского языка»?

Ерболат ЕРКЕБУЛАНОВ, поэт, писатель, «Литер», 11 мая 2006 г., «Языческая сила»

В английском языке примерно 240 000 слов. Словарь Шекспира составляет 15 000 слов, Маяковского - около того. Пушкин употреблял 21 197 слов, Ленин - 31 000. Мухтар Ауэзов только в «Пути Абая» использовал 16 893 слова.

В самом большом словаре - академическом 17-томном «Словаре современного русского литературного языка» - зарегистрировано и объяснено 120 488 слов.

В 1953-м году, когда готовили к изданию первый однотомник казахского толкового словаря, в фонде (картотеке) Академии наук Казахской ССР насчитывалось 180 тысяч слов, а уже в 1972-м году эта картотека состояла из 2 миллионов 550 тысяч слов

Герольд  БЕЛЬГЕР, эссе «Казахское слово»

версия для печати  
отправить статью по e-mail