МЕЖДУ НАМИ, ВЕЛИКИМИ

По вечерам он приходит в каждый дом как хозяин. Садится напротив, смотрит в глаза с ленинским прищуром и спрашивает тихо, но с непередаваемой интонацией: “Ну дык, и как дальше жить будем?”.
“Не знаем, батя, - стенают горняки, обогатители и отдельно взятые инженера, ретиво стукаясь лбами в голубой экран. - Научи. Подскажи. Спаси и сохрани”. Считается, что рецепты “спасения и сохранения” божественные сферы с Олимпа, неподалеку, в промзоне, напевают ему в розовое ухо напрямую. Рецепты по-сталински просты и так же действенны. Не платят – отрезать. Перечат – уволить. Врага держи на мушке, руки – в карманах. Короче, от каждого по возможностям, каждому по понятиям. Кто не доволен – в свободные профсоюзы.
Народ не выбирают, это он понимает. Из каждого дурь не выбьешь, своего ума не наставишь. “Черт привел родиться царем в такой стране!” Нервы иногда, конечно, сдают и тогда, как незабвенный Никита, микрофон в зубы, башмаком по столу: “Да вы, население, задаром блага гребете! Тепло и свет – за бесценок. Поставщику руки целовать должны!”
Не целуют, сволочи! Сидят, понимаешь, в темноте. Сопят, молчат в тряпочку – а целовать не идут. Идеология вокруг соловьем заливается: и город-то славный, и традиции-то крепче не бывает. Ни одного голоса не в тему. А счастья нет.
Он, конечно, строгий. Но ведь справедливый. Намедни журналистов заезжих в его пенатах от стола отлучили. А они ведь невиноватые совсем, против еще ничего не написали. Так он деньжат толику подкинул. Возьмите, говорит, ребятки, на чай. Взяли. Правильные пацаны оказались.
Да и он не промах. Шаги свои с великими сверять старается. Один, считай, под окнами стоит, даром, что в других местах давно в распыл пущен. Злопыхатели, без которых вожди не обходятся, языками чешут, мол, за то Ильичу поблажка вышла, что сильно на самого смахивает. И правда: подойдешь к подножию, а он на тебя смотрит. Глаза добрые, добрые...

Андрей ЛЮБАРСКИЙ