[an error occurred while processing this directive]
КОБЗОН РЕЖЕТ ПРАВДУ-МАТКУ
Певец написал супероткровенные мемуары, в которых досталось многим звездам.
«Комсомольская правда»
«Как перед Богом» - так называется книга воспоминаний и размышлений Иосифа Кобзона. Когда появились сообщения, что мэтр готовит к изданию свои мемуары, конечно, была надежда, что они будут откровенными, но... чтобы настолько откровенными - не ожидал никто! Отрывки из новой книги опубликовала на прошлой неделе «Комсомолка».
Неблагодарный Жванецкий
Теперь, когда многие плюются от того, что Жванецкий делает в наши дни, мне не стыдно, что я когда-то ему помог. Потому что сейчас это совершенно другой Жванецкий. И я это дал понять ему достаточно откровенно. Особенно после того, как он стал высказываться насчет Кобзона. Как только разговор заходил обо мне, Жванецкий тут же начинал отпускать свои глубокомысленные замечания в том смысле: чего же вы хотите, если Кобзон комсомольско-молодежный певец и... всегда с начальством?!
Когда мы встретились на юбилее одного хорошего общего друга в Киеве, тут он получил от меня сполна... Я сказал: «Понимаешь, в чем дело? Если бы не «мой комсомол», ты бы вообще неизвестно где был бы... Если бы не «комсомольский певец», о котором ты говоришь с таким упоением, вызывая ажиотаж и ехидные улыбки, кто бы тебя знал, кроме соседей по коммунальной квартире в Одессе?.. Почему ты удивительно хамский человек по отношению к людям, которые делают тебе добро?» Кончилось тем, что Жванецкий извинился и сказал: «Больше я в жизни такого себе не позволю. Я даже не подумал, что я наделал своими словами. Вот сейчас тебя слушаю и понимаю, что действительно незаслуженно обижал тебя...» Жванецкий извинился, но осадок остался…
В советское время, когда он остро высказывался в своих монологах или в тех работах, которые по его произведениям делали Карцев и Ильченко, Жванецкий по-настоящему был на высоте положения. Но потом, когда возникла эта лживая демократия, когда стало можно говорить что угодно и даже со сцены говорить матом, оказалось, что все это никому не нужно.
Конечно, можно сказать, что Жванецкий взялся за Кобзона, потому что остался без темы. Хотя, скорее всего, причина в том, что он почувствовал себя великим, когда перестал им быть, когда ушло его время. Однако хочется показать, что ты еще есть и еще ого-го какой бесстрашный, независимый и абсолютно свободный во всем вольный художник. Сейчас он то же самое повторил и в отношении Лужкова, который обеспечил его всем. И его проживание в Москве, и квартиру, и место для строительства дачи выделил в Серебряном бору. А Жванецкий в ответ: «Лужков? Ну что... Лужок, конечно, хороший мэр, если бы не эти вот «церетельчики», его окружающие...» Какое хамство! Может быть, это и есть проявление провинциальности(?) вырвавшегося из грязи в князи: «Я теперь вот какой. И могу все, что захочу!» А получил по башке, испугался, затих и сразу на попятную и тут же давай прятаться за чьи-то могущественные спины или бежать на «запасной аэродром».
Для этого у него, у Жванецкого, есть дом в Америке, у него оставленная семья в Америке, а здесь есть другая семья, и живет он, так сказать, на два лагеря... Живёт в Америке и стесняется этого, словно боится, чтобы кто-то не узнал это и... как-то не так понял... Я не хочу вмешиваться в его личную жизнь, но не хочу, чтобы и он вмешивался в чью-то жизнь так, будто сам - святой. Художник никогда не должен забывать, что у него есть ответственность перед теми, ради кого он живет и работает... Ты же - как хирург!
А в связи с обвинениями в конъюнктуре и связях с властью хочется спросить: «Чего же ты сам ходишь по кабинетам и просишь себе то машину, которую у тебя украли, чтоб ее заменили, то клинику, чтоб тебя полечили... «на шару», то еще что-то... Что же ты сам ходишь к тем, кого так поливаешь? Зачем сам делаешь то, за что так критикуешь других?»
[an error occurred while processing this directive]
[an error occurred while processing this directive]
