ШКОЛЬНАЯ ПЕРЕСТРОЙКА

В учителя – из военных

Судьбоносным стал, конечно, 1917-й год. При Кустанайской гражданской управе тогда существовала уездная школьная комиссия, в адрес которой приходили прошения от учителей, освободившихся с военной службы. Все «покорнейше» просили о назначении в одно из начальных училищ или церковно-приходские школы в поселках, «желательно по месту жительства».

После освобождения Кустаная от войск Колчака в 1919-м году был избран военно-революционный комитет и органы гражданской власти, в том числе отдел народного образования. Действовать он начал с 4-го сентября. Основными задачами стали: ликвидация неграмотности, создание сети общеобразовательных школ, просветительная работа в духе «единой трудовой школы». А располагался отдел на ул. Толстого, 44 и Соборной. Сегодня это где-то у памятника Байтурсынову.

Какие люди работали в отделе? Заведовал Михаил Николаевич Демме, 32-летний член партии, большевик с 1917-го года, учившийся в МГУ, не имевший никакого имущества.

Иван Евдокимович Никифоров, тоже из отдела наробраза, окончил полный курс Оренбургской русско-киргизской школы. В 1897-м году со званием народного учителя состоял в Кустанае. До того служил рядовым в 8-й роте 131-го запасного полка в г. Троицке, а в Февральскую революцию был ротным писарем особого полка во Франции. Имущества не имел.

Самуил Вульфович Гольман заведовал подотделом единой школы и к тому времени окончил Уфимское реальное училище, психоневрологический институт, являлся вольнослушателем Пермского университета, давал частные уроки, был учителем Пермского 2-х классного еврейского училища, состоял в еврейской социал-демократической партии с октября 1917-го года, служил в армии. В какой именно, нет сведений. Но в последующих списках учителей, в графе «служба в армии», причудливо переплелись и служба в царской армии, и в Красной, и у Колчака.

Учащие и учащиеся

Уже 9-го сентября 1919-го года учителя города на общем собрании «признали целесообразность отделения церкви от государства, школы от церкви». На заседании комиссии по ликвидации неграмотности было постановлено не допускать к занятию в школах псаломщиков и священников. А когда в ауле 1 Аятской волости открывалась школа, то ходатайство имама Г.Н. Ганиева о назначении его учителем русского языка было отклонено «согласно приговору киргиз аула».

Взамен разных типов школ создавался единый тип трудовой школы из 2-х ступеней: первая для детей от 8-ми до 13-ти лет, вторая - от 13-ти до 17-ти лет.

Управление школой обсуждалось на школьном совете. На заседании одного из школьных советов, например, рассматривался вопрос «О борьбе с опозданиями как «учащих» (то есть учителей), так и учащихся. Постановили вовремя являться на уроки с 7-ми часов. Обсудили также и вред курения, посчитав нужным предложить учащимся «бросить курить как дома, а в стенах школы ни в коем случае».

Школьный совет 1-й кустанайской советской (все школы стали именоваться советскими) трудовой школы проводил аттестации учителей, которым выдавалось удостоверение, что предъявитель сего своей педагогической деятельностью в школе проявил себя добросовестным тружеником и ревностно проводил в жизнь принципы единой трудовой школы.

На школу – два карандаша

Узнав о состоянии народного образования России по результатам обследования Народного комиссариата просвещения, на примере только одной 1-й советской каменской школы 1-й ступени Челябинской губернии, Кустанайского уезда, Каменнобелоярской волости представим состояние школы начала ХХ-го века. Учебная часть была подчинена священному синоду, на содержание школа получала средства от епархиального Оренбургского училищного совета. При Советской власти преобразована в 1-ю советскую школу 1-й ступени.

Преобразование в советскую произошло в полном составе существовавших классов, школа смешанная, обучение бесплатное. На начало 1919-20 учебного года явилось 93 человека, вновь прибыли 20 человек, выбыли до конца  учебного года 43 человека, состояли в списках школы к концу учебного года 70 человек. Из-за тесноты помещения отказано было в приеме в школу 11-ти ребятам. В учебе случались перерывы по причине эпидемии тифа в декабре и октябре.

Каменская школа находилась в наемном здании молитвенного дома, что доставляло крайнее неудобство. При занятиях часто приносили для отпевания покойников или производился обряд крещения. Деревянное здание, крытое железом с печью-голландкой, отапливалось дровами, отпускаемыми школьным советом. Для освещения за неимением керосина заготавливались сальные свечи, сало. Школьную мебель представляли 13 штук четырехместных парт в 1-м классе (1-е отделение) и 7 штук – во 2-м классе (2-е отделение). На два отделения приходились: одна классная доска и один классный стол. На всю школу имелись: 2 экземпляра разрезной передвижной азбуки и 5 учебников (по одному учебнику обучались 6-7 учащихся), 150 листов бумаги, 20 тетрадей, 2 карандаша, 3 грифеля. Школьная библиотека сдана в волостную библиотеку для пользования населению. Из предметов проводились: 9 часов в неделю русское чтение, 9 часов – русское письмо, 6 часов – арифметика.

Дисциплина поддерживалась самими учащимися, дисциплинарной комиссией и школьным коллективом. К нерадивым ученикам применялись меры воздействия в виде принудительных работ, их обязывали, например, пилить дрова.

К 20-му февраля 1920-го года в Кустанайском уезде было открыто 115 школ 1-й ступени, одна – 2-й ступени, 4 школы ручного труда, 1 художественно-промысловая школа, 5 детских домов, 23 избы-читальни, школ для взрослых – 7. Школы в должной степени почти не функционировали, обязательное обучение не осуществлялось по причинам тесноты помещений, неимения одежды и обуви.

Таково было начало советского образования, которое, развившись, по многим параметрам считалось одним из лучших в мире.      

Наталья ЗДОРОВЕЦ

версия для печати  
отправить статью по e-mail