СОКРОВЕННОЕ

 «С тех пор ненавижу вилки…»

«Я долго не знала, что такое мужчина в постели. Друзей-парней было всегда много, но до больших чувств, тем более до секса,  дело так и не доходило. Времена тогда были советские, а для меня  еще и с особым восточным пуританским акцентом. Закончив третий курс нашего костанайского педа, я отправилась искать приключения по туристической путевке «Спутника» в Прибалтику. Собирались вместе с подругой, но прямо в день отъезда ее увезли в больницу с аппендицитом. Мне пришлось ехать без нее, но в большой компании работников сельского хозяйства – комбайнеров и доярок, которых за доблестный труд какой-то  район премировал турпутевками в Латвию и Эстонию. После казахстанской советской обыденности  Прибалтика потрясла совсем другой жизнью – чистотой, добротностью и раскованностью нравов. Все это сразу бросилось в глаза уже на ж/д-вокзале Риги. Я старалась нигде не отставать от своей костанайской толпы: непривычность пугала. Так мы гурьбой и доехали до Тарту. Там-то мне и суждено было стать женщиной. ОН был матросом на «Ракете», которая возила туристов по легендарному Чудскому озеру до Пскова и обратно. Всю поездку нашей группы через озеро ОН не спускал с меня глаз, а вечером явился в номер гостиницы, где мы должны были переночевать. У него было странное для моего казахского уха имя Ааре, внешность героя-любовника и легендарное прошлое автогонщика (если не врал, конечно). Ночь мы провели в каком-то уютном полутемном кабачке, где играла настоящая скрипка под аккомпанемент фортепиано. Первый раз в жизни я была так счастлива и так пьяна. Под утро  матрос-автогонщик  привел меня в какую-то каюту все на той же «Ракете». Я  была уже влюблена, благодарна и готова на все. Но ВСЕ никак не получалось. Он нервничал, а я, совершеннейший профан в этих делах, не знала, чем ему помочь. И вдруг страшная боль пронзает меня. Ощущение, что с размаху села на кол. Я потеряла сознание. Очнулась от запаха нашатыря. Передо мной испуганно суетился экс-автогонщик. Низ моего живота страшно болел, я не мола пошевелиться. Он силком влил в меня бокал виски и стал одевать. Я случайно взглянула на пол, там валялась окровавленная вилка. На этом мой опыт полового общения с мужчинами закончился. После Прибалтики я долго болела и долго лечилась, не уставая проклинать вообще всех мужиков. Что и делаю по сей день. Живу одна, занимаюсь бизнесом, воспитываю племянника, имею массу друзей, подруг и потребности в сексе отнюдь не испытываю».

Карлыгаш, бывшая тургеневская девушка

 «Не хочу секса  на плахе»

«У нее удивительное имя Люба – ЛЮБОВЬ. И женился я на ней  по любви. Полгода  ухаживал, прежде чем сделал предложение. Она не позволяла ничего лишнего, а у меня все больше и больше разыгрывались фантазии и желания. Наконец то, о чем я мечтал, произошло. Я понял, что до меня в ТОМ ее месте уже кто-то побывал,  и решил, что так долго она не подпускала меня к себе именно из-за этого. Но  это особенно не задело:  где сейчас найти двадцатилетнюю девочку? Проблемы начались потом, после свадьбы. Она находила любой повод, чтобы избежать близости со мной. Чуть ли не еженедельно у нее наступали критические дни. А когда они, наконец, заканчивались, болел живот, или она умирала от мигрени. Если все-таки я своего добивался, то она кривилась,  бесцеремонно поторапливала, превращая половой акт в какую-то экзекуцию. А кому понравится заниматься любовью на плахе? Я стал гулять. Она догадывалась, устраивала истерики, но любить так, как мне бы хотелось, даже не собиралась. А может, просто не могла? Перебрав с десяток проституток, я насытился и успокоился. Но из дома полгода назад ушел. Сейчас живу с потрясающей девчонкой, которая возбуждается от одного моего взгляда. Вот только мысли о разводе с той Любовью омрачают жизнь».

Сергей, водитель

Любовь ЛИ

версия для печати  
отправить статью по e-mail