РАБЫ ПО НАЙМУ

15-го декабря управление по борьбе с организованной преступностью провело уникальную операцию. Из глухого села на границе с Оренбургом были освобождены пять человек.

Все пятеро удерживались там насильно, не имели на руках документов, не получали за свой труд ничего, кроме скудной еды два раза в день. За кормежку их заставляли работать с раннего утра до позднего вечера. Люди, которым при найме предлагали приличный заработок и нормальные условия жизни, ковали благополучие большой хозяйской семьи Агатаевых, в которую входят отец, шестеро взрослых сыновей, их жены и дети. Семья владеет крестьянским хозяйством с огромной территорией, разводит скот, имеет посевные площади. Кто эти люди? Невиданные злодеи? Спятившие на старинных традициях чудаки? Или люди, действующие в рамках общепринятых норм? Ответить на эти вопросы пытаются  корреспонденты «НГ».

Освобождение, которого не ждали

Операция проводилась полицией в условиях строгой секретности. Спецназ оцепил хозяйскую «усадьбу», после чего залег в снегу и внимательно отслеживал ситуацию. Лишь через три дня усадьбу «взяли», как и ставилась задача, без единого выстрела. Кстати, выполнить установку начальства было нелегко – по периметру огромную территорию хозяйства охраняли здоровенные натасканные  псы.

Строго говоря, страшная история существования никем особо не разыскиваемых людей, большинство из которых глобально одиноки,  так и осталась бы тайной, если бы… в сентябре прошлого года среди рабов не оказалась женщина.

Гулю завербовали в Житикаре, как и почти всех остальных поселенцев колонии невольников. Житикара была удобна для хозяев по двум признакам: самый близкий из крупных населенных пунктов, во-первых. Бездонный источник социально неустроенных людей, цепляющихся за любую возможность заработать, во-вторых.  В тот момент для Гули это была единственная возможность заработать деньги на прокорм семьи. Ни она, ни другие наемники и предположить не могли, что их ожидает…

Но житикаринка Гуля была матерью,  единственной кормилицей своих двух детей и старой матери, а потому ни в коем случае не желала мириться с положением рабыни. Именно она, воспользовавшись тем, что ее допустили кухарить, сама голодная до обморока, все хозяйские объедки стала отдавать хозяйским псам. Натравленные на людей собаки сначала скалились, потом начали брать куски все охотнее.

Когда стало ясно, что грозные алабаи считают женщину за свою, она договорилась с товарищем по несчастью о совместном побеге. Тянуть было некуда – теплый сентябрь в любой момент мог обернуться холодами. Чтобы осуществить задуманное, пришлось раздобыть таблеток. Вместе с очередной порцией лакомства, одна из собак получила и дозу снотворного. Когда пес уснул, Гуля с Анатолием ускользнули из «дома».

До ближайшего поселка, расположенного менее чем в пятидесяти километрах, рабы добирались почти семь дней. Днем двигаться боялись – прятались в лесных колках. Они вырвались. И – не пошли в полицию. Очень боялись, что не смогут ничего доказать, а кошмар повторится.

История стала известна благодаря житикаринскому журналисту, который обратился в полицию. На момент освобождения невольники провели в импровизированных крестьянских застенках от трех месяцев до пяти лет. «По завершению следствия мы представим вашего коллегу к поощрению. И имя назовем, если он, конечно, даст добро», - заявил начальник ГУВД по Костанайской области Мейрхан  Жаманбаев.

Говорят, когда в затрапезный камышитовый домик ворвалась полиция, невольники не поверили глазам. Они давно перестали ждать помощи.

Там, где не жила надежда

Поселок Тасыбай находится примерно в ста километрах от Житикары.

Этакий островок жизни среди голой степи и редких деревьев. Сейчас здесь осталось только шесть дворов, все дома принадлежат братьям Агатаевым.

Семейство встретило журналистов с надрывом. Агатаевы категорически отрицают, что держали рабов. «Мы сами всем занимаемся по хозяйству, - уверяли они на разные голоса журналистов. - А работников наняли только прошлым летом, до этого обходились своими силами».

Обвинения в свой адрес фермеры считают клеветой, правда, затрудняются сказать, кому это понадобилось. Потому как «налоги исправно платим, с соседями из других поселков никаких конфликтов нет». По словам Улбосын Агатаевой, жены второго брата, наемные работники получали зарплату стабильно, вычитались только расходы на еду и одежду. Правда, сколько в среднем получал один работник, Агатаевы так и не сказали. Дескать, старший брат в курсе, а его сейчас нет, несправедливо задержан полицией.

Один из братьев - Асылхан Агатаев - показал дом, где жили те, кто работал на фермеров. Камышовый дом 60-х годов с облупившейся известкой сейчас пуст и заперт на замок. В двух комнатах абсолютно пусто, если не считать наличия печей. В третьей комнате свален в кучу разный хлам, начиная от обломков железных кроватей, заканчивая камерой от трактора. И, наконец, в четвертой комнате уютно расположилась пружинная кровать выпуска незапамятных времен. «Вот здесь они жили, нормальные условия», - говорит Асылхан Агатаев. «А зачем хлам в кучу свалили? И сколько человек тут жило?» - спрашиваю. В ответ - уже знакомое молчание.

Между тем беспристрастная видеокамера зафиксировала рваную ветхую одежонку невольников, древние кровати с кучей тряпья вместо постелей, вырванные с корнем электропровода – все те «хорошие условия», в которых жили «наемные работники».

Ни для кого не секрет?

Полицейские помогли журналистам встретиться с двумя бывшими рабами. Сейчас в отношении обоих действует программа защиты свидетелей. Представили их как Анатолия и Евгения. Один из них сбежал в сентябре вместе с Гулей. Второго выдернула из рабства полицейская операция.

Анатолий: «Я работал на ферме около четырех с половиной месяцев. Меня  наняли как строителя и механизатора. На самом деле мы попали в концлагерь».

Евгений: «Меня продержали в Тасыбае полтора года. Вставали работники в 6.30 утра и работали до часа-двух ночи. По хозяйству делали всю работу: за скотом ухаживали, технику ремонтировали, летом сено укладывали, на зерновом току работали. Одежды у нас почти не было, иногда вместо рукавиц приходилось надевать на руки носки. Кормили нас только обедом и ужином. Давали баланду, ужинать иногда приходилось и в полночь, и в час ночи. В общем, после окончания работы».

Анатолий: «Нас могли избить за любую мелочь: за то, что корыто не так поставлено, за то, что опоздали прийти на рабочее место. В туалет и в дом можно было отлучиться, только попросив разрешения. Мне черенком от лопаты перебили ногу, по голове били. Медицинской помощи никакой не было. Был там работник по имени Фарид, ему стало плохо, а увезли его только через несколько дней. Мы не знаем – куда. Или вот Николай рубил лес, его дерево по голове ударило. Он две недели лежал и передвигаться не мог. Врача к нему так никто и не вызвал. Потом его тоже увезли из поселка».

Евгений: «Когда мы были в Тасыбае, хозяева показали нам три могилки и сказали: «С вами то же самое будет, если попытаетесь убежать».

И Анатолий, и Евгений до трудовой «командировки» были безработными. Уговорили их наняться в крестьянское хозяйство Агатаевых на житикаринском рынке. Обещали не обидеть ни деньгами, ни кормежкой. Сегодня мужики четко вспоминают, как хозяева их предупреждали: убежите, мол, кинетесь в полицию – попадете к нам. Отправитесь к пограничникам – все равно вернут сюда же.… Убегать, впрочем, все же пытались, но обычно заканчивались попытки весьма плачевно. Роман – уроженец Брянской области, попавший в рабство в июне 2004-го, попытался сбежать. Был пойман и избит прилюдно, «чтоб другим неповадно было».

Такое обычное рабство

Сейчас часть освобожденных лечится в больницах, часть  живет в Центре реабилитации. Большинству из них необходим психолог – слишком велик шок от пережитого. И, самое главное, по сей день большинство бывших невольников не уверены, что их истории имеют счастливый конец. Кое-кто из живущих в камышитовом домике так и не рискнул громко заявить, что их удерживали против их воли.

Можно, конечно, назвать эту трусость безосновательной, но… Троих из братьев – владельцев хозяйства – сразу после операции задержали. А недавно изменили меру пресечения. Агатаевы вернулись домой. Заведено уголовное дело по статье 126 ч. 3 УК РК (Незаконное лишение свободы с целью трудовой эксплуатации), по которой подследственным светит, в случае, если их вина будет доказана,  от пяти до 15 лет лишения свободы. Но кто гарантирует, что вина будет доказана?

Генерал Жаманбаев в разговоре с журналистами назвал эту операцию уникальной. И был прав:  нечто подобное до сих пор было зафиксировано лишь в Южном Казахстане, о чем отечественная пресса писала много. Но – и это знает сегодня каждый сельский житель – уникальны лишь случаи освобождения из рабства, а вовсе не факты невольничества. В той же Костанайской области в целом ряде хозяйств используется труд наемников, условия жизни которых наводят скорее на мысль о рабстве, нежели о честном найме. Люди и сейчас в целом ряде хозяйств вполне официально работают не за деньги, а за кузов сена, за мешок муки. В одном из сел примерно год назад повесился подросток. Как оказалось, он решился на суицид после конфликта с отцом. Парень провинился, съев буханку хлеба – дневной заработок, выданный семье местным землевладельцем.

Что касается людей, которых несет по жизни, как оторванный лист -  с ними в таких случаях и вовсе разговор короткий. Дешевый труд бомжей двигает производственный процесс во многих, очень многих уважаемых хозяйствах. Традиция.

Так что неслучайно сегодня голосят женщины из семьи Агатаевых. Они-то знают: тем же зарабатывают многие. Горько отвечать за общий грех в одиночку.

Что нужно сделать, чтобы хотя бы немного подвинуть тяжеленный валун современного рабства? Думается, создать юридический прецедент, при котором кто-то из «рабовладельцев» понесет реальное наказание. 

Говорят, юристы уже заключают пари на благополучный для Агатаевых исход дела. А бывшие рабы намерены при первой возможности бежать из этих краев. На всякий случай.

Станислав НАМ

версия для печати  
отправить статью по e-mail