«ИДЁМ В ПОСЛЕДНИЙ БОЙ…»

1941 год. В то далёкое прошлое горькая разлука была известна каждой семье. Дед, муж, сын уходили на фронт тысячами. Так и Коток Иван Яковлевич, 1915 г.р., был призван на действительную службу. Времена для солдат, особенно с передовой фронта, были как никогда тяжёлыми, тогда Иван Яковлевич написал последнее письмо: «Идём в последний бой. Жив буду, встретимся, а погибну, значит, защищал Россию».

Сегодня кроме фотографии и этих слов от отца  у Чермяковой Зои Ивановны ничего не осталось. «Была еще похоронка, неточная какая - то», - пишет Зоя Ивановна, - «на имя не Коток, а  Ивана Яковлевича Котова».

Не успела утихнуть боль от потери в сердцах матери, жены и дочери, как пришло письмо от незнакомой женщины, нарушившее покой семьи.  Из письма стало известно о связи отца и той женщины, которая сообщала следующее: «…Об Иване мне ничего не известно. Сынок от него остался, не хочу, чтобы рос без отца. Сколько я вытерпела, и ему достанется от судьбинушки. Я ведь Ивана скрывала от беспощадных немцев, когда те наступали на наши позиции. Ходила к нему в окопы за двадцать пять километров, носила еду. В последний раз, как сейчас помню, пошла, а там нет никого в окопах. По кровавым следам нашла убитых солдат, всех обошла, всех пересмотрела, но Ванечки не было. Может, он дома с детьми и женой, так пусть так и будет, только дайте знать, что жив Иван…»

Плакали все, кто слушал это письмо, но ответа никто не послал. Во-первых, все были неграмотные, писать не умели, во-вторых, писать было нечего, сами родные не знали, что думать: ждать или смириться с неточной похоронкой и начать новую жизнь.

Потом были запросы из военкомата, визиты незнакомого мужчины, который приходил, расспрашивал об Иване, бередя старые раны и внося сумятицу. Этот мужчина, уходя, пожал матери Зои руку и передал привет и сообщил, что скоро будет война и со многими погибшими будет встреча и если они все-таки живы, намекая на отца, то им нельзя высовываться и тем более сообщать о себе своей семье. По его словам, они находятся в местах, где написать даже пару строк нельзя. Надежда найти отца или хотя бы его след на земле не покидала Зою. Но при жизни матери она этого делать не могла, потому что мать ничего не хотела знать о муже. Плача, она просила ее: «Не надо, дочка, может, он живет с той семьей, а я свой век отжила. У тебя своя жизнь, своя семья, проблемы».

Обида за мать толкнула Зою совершить поступок, о котором она жалеет до сих пор. Она  сгоряча уничтожила все фотографии, письмо отца, документы, которые мать хранила 45 лет. Конечно, можно уничтожить бумаги, но память уничтожить, вычеркнуть нельзя. И теперь Зоя Ивановна обращается ко всем: «Если папа жив, или живы его друзья и родные, пусть отзовутся. Мне было бы приятно узнать, что в этом мире я не одна, что где-то, возможно, у меня есть братья и сестры. Я ведь совсем одна. И последнее: пусть папа будет стар, калека или в интернате, я все равно буду любить и заботиться о нем до последнего…»

версия для печати  
отправить статью по e-mail