1882-й год, третий год возводимого нового города Кустаная ознаменовался для новоселов слишком ранней  и буранной зимой, которая застала их врасплох. Поселенцы, не подготовленные для борьбы даже с малейшими климатическими невзгодами, потеряли много скота, преимущественно лошадей.

Особенными бедствиями угрожали поселянам заносы их жилищ снегом, чему особенно способствовало условие начального заселения города не сплошными рядами домов, а по жеребьевочному порядку раздачи мест, на значительную половину которых еще не явились владельцы. Особенно страдали от снеговых заносов жители домов в  удаленных от реки концах города. Обитатели этих полузаселенных кварталов практически не могли общаться с другими поселенцами и были вынуждены отказаться от речной воды и извлекать ее из растопленного снега.

Несмотря на эти неприятности, поселяне не выражали особых опасений за свою будущность, а высказывали благодарение богу за редкость возникающих заболеваний между ними. Поселенцы просили николаевского уездного начальника  А. Сипайлова о понижении таксы на горелый лес в Аракарагайском бору вследствие малопригодности его на жилые строения - как начинающего, по их уверениям,  уже гнить и проточенного червями. Просили также об оказании им правительственного пособия к приобретению не имеющегося у них в запасе хлеба на семена. Уездный начальник  отдал распоряжение казахам, зимующим около Кустаная, и самому волостному управителю Аракарагайской волости сотнику Баубекову, имеющим значительные запасы сена, уступить  его поселенцам, продавая насколько можно дешевле, дабы дать им возможность приобретения такового по силе средств. Поселенцам, построившимся по жребиям ближе к реке, а также казахам, зимующим близ Кустаная, вменялось пустить к себе на квартиры тех поселенцев, которые построились и жили далеко от воды.

Следствием неблагоприятного влияния погоды в течение одного только месяца стало падение 27 голов скота от холода и голода. Среди поселенцев, претерпевающих голод, насчитывалось 11 семейств, в которых числилось 62 человека, существование которых без правительственного пособия в дальнейшем считалось невозможным. До получения пособия помочь поселенцам из собственного запаса, впрочем, тоже скудного, вызвался крестьянин Иван Григорьев.

Николаевский  уездный начальник своим предписанием приказывал поселенцам будущего города  ввиду страшных снежных заносов незамедлительно сбрасывать снег с крыш и потолков, отбрасывать снег от домов и землянок. В случаях отсырения стен и потолков заблаговременно  переходить на более безопасные квартиры к другим поселенцам. Каждый домохозяин должен был заботиться не только о себе, но и о всяком другом,то есть призывал всех жителей к взаимной помощи.

Отмечая тот факт, что основное население Кустаная являлось земледельческим -  это были выходцы из крестьянских губерний Среднего Поволжья и других районов России, к 1886 году жителями Кустаная было освоено свыше 40 тыс. десятин земли вместо проектируемых 13 тыс. десятин.

В административном отношении Кустанай долгое время оставался неустроенным. Уездная администрация продолжала находиться в Троицке и руководить оттуда.  Озлобленные бесплодными мытарствами переселенцы готовы были порой на любые крайности. К тому же, по разговорам, «земли в Кустанае полное приволье, сей, сколько хочешь, и никаких стеснений от начальства нет», поэтому они «знать никого не хотели» и были уверены в существовании каких-то привилегий, представленных им переселенческим управлением.

Однажды толпа переселенцев из-за нужды и отчаяния окружила прибывшего  в Кустанай уездного начальника Сипайлова и стала угрожать ему смертью, если он не окажет помощь переселенцам. Начальник прибег к помощи священника, который  чудотворной иконой пытался утихомирить возмущенных крестьян. Однако чуда не свершилось, Сипайлов вместе с попом обратился в бегство.

Для разрядки  положения, создавшегося в новом поселении, власти прислали на постоянное жительство помощника уездного начальника с воинской командой в составе 65 человек. Поселение и окрестности выделили в самостоятельную Кустанайскую  волость, просуществовавшую до 1891 года. Вслед за этим военный губернатор Тургайской области приказал прекратить допуск в Кустанай новых поселенцев, а  уездному начальнику надлежало «встречать партии переселенцев в местах их группировки - в Троицке и Орле (начальные пункты сбора переселенцев из центральной России - «НГ») - и заявлять им, чтобы они не ездили в Кустанай ввиду отсутствия для них свободных мест».

Беспорядки несколько утихли, однако поток переселенцев продолжался и к концу 90-х годов достиг 20 тыс. человек. Урожаи все это время благоприятствовали переселенческому потоку, но затем сменились трехлетним неурожаем (1890-1892 г. г.) С июля 1891 года в Кустанае начался голод - отсутствие железнодорожных и водных путей сделали свое дело. Поселенцы стали покидать новое поселение. Текучесть нельзя объяснить только неурожайными годами, она стала бичом и в последующие. Отличие ее, по сравнению с голодными годами, заключалось в том, что большая часть переселенцев, уходящих из Кустаная, не выбывала за пределы уезда, а расселялась на его территории, передвигаясь на восток и север. Хозяйство кустанайских поселенцев было всецело основано на эксплуатации естественного плодородия целины, взяв от нее все, что она могла дать, без  применения удобрений. При таких условиях, вспахав целину в городской черте, поселенцы переходили на постоянное жительство в казахские аулы или на хутора.

В 1905 году Тургайская область для переселения была закрыта, а переселенцы все  шли толпами и обращались с ходатайством о приписке к крестьянским начальникам Кустанайского уезда в надежде получить право на заселение. Вскоре появились своеобразные паспорта, позволяющие проследить передвижение переселенцев по городам и селениям Российской империи. Один из них - на жительницу Акмолинской области от 16 июня 1916 года - сохранился в областном государственном архиве.

Фото из книги «Казахская традиционная культура в собраниях Кунсткамеры»