Недавний сюжет с преднамеренным убийством деревьев напротив фабрики «Большевичка» в Костанае, который достоин самой широкой общественной реакции, навел меня на грустные мысли: увы, сегодня мало вероятности того, что на это злодейство обратят внимание. Но почему? Я позволю себе утверждать, что сам институт репутации во многом связан с феноменом ответственности. И тут требуется объяснение.

К сожалению, сегодня термин ответственность все больше ассоциируется с ответственностью перед лицом закона (уголовной, административной, гражданской), но никак не с нравственной. Однако именно она является в поступке первичной, и уже из нее проистекают все остальные виды.

Нравственная ответственность поступка складывается из двух составляющих: его необратимости и субъективного целого всех моментов индивидуального принятия решения о нем. Таким образом, всякий поступок нравственно ответственен с момента его свершения. Очевидно, что не следует путать это понятие с нравственным самосознанием, поскольку можно поступать и без отчета себе о всех моментах поступка, но от этого его нравственная ответственность не уменьшается - человек, совершивший поступок, навсегда останется таковым. Эта необратимость, поскольку мы живем в обществе, делает возможной его оценку уже извне - другим человеком. И очень часто мы поступаем, говорим (и мыслим даже) именно с этой оглядкой на тех, других, которые нас могут оценить, судить и чья оценка для нас важна. Это и есть нравственное самосознание.

Однако мера нашей нравственной рефлексии над собственными поступками и словами может варьироваться в широких пределах. И этой мерой является уровень соотнесения с собой моментов, побуждающих к поступку, уровень нашей персональной причастности к ситуации. Можно поступать механистически, потому что так кто-то сказал или потому что так написано. Но можно и соотносить внешние требования и обстоятельства со своей позицией, своими убеждениями, с категориями добра и зла в конце концов. Тот, кто произносит публично речь, пишет пост, снимает видео, может говорить неискренне, без личной причастности к тому, о чем и как он говорит. Но возможно и обратное: человек говорит искренне, с полной ответственностью и включением, с пониманием момента и предмета своей речи. Для слушающего, смотрящего, читающего существует та же мера персональной причастности: возможно спокойно пройти мимо откровенной лжи, несправедливости, попрания всякой благоразумности, но возможно и оказаться совершенно непримиримым с ними. Как не придание значения, равнодушие, так и личная причастность, возведенная до уровня действия, слова, это проявление нашей активной ценностной жизненной позиции.

Позволяя говорить что угодно кому угодно, без всякой ответственности для него (прежде всего, нравственной), мы разрушаем институт репутации. Потому что она является длящимся во времени рефлексом над словами или поступками автора. Репутация не складывается из самого факта публичности или положения, нет! Она есть продукт двустороннего движения: персонально ответственного акта с одной стороны и персонально ответственной реакции с другой.

Тому, кто мусорит или плюет в подъезде, на улице, мы обязаны делать замечания.

Конечно, это следует делать из уважения к простейшим правилам приличия и общежития, но прежде всего - из персональной нравственно-ответственной причастности. Пускай тот, кто не донес фантик до урны, не сможет огрызнуться в ответ на замечание, потому как будет знать, что он понесет нравственную и моральную ответственность перед тем маленьким сообществом, в котором он живет (подъезд, дом, деревня, двор). Вот где начинается репутация.

Автор - сетевой архитектор и инженер, независимый исследователь в области философии техники