Спецкор «Новой газеты» Иван ЖИЛИН оказался в Казахстане вовсе не по заданию редакции. Он среди тех многочисленных российских «туристов», для которых объявленная президентом РФ частичная мобилизация поделила жизнь на до и после. «НГ» задала Ивану несколько вопросов.

 О причинах эмиграции

- В подобных условиях даже не знаешь, уместно ли будет звучать «Добро пожаловать в Казахстан!». Но сегодня вы здесь. Почему вы здесь? Почему молодые россияне тоже здесь?

- Во-первых, желание спасти свою жизнь и нежелание убивать. Когда объявили о мобилизации, у меня были такие психологические качели. Сначала я не хотел уезжать, потому что не все люди, которые мне дороги, желали ехать. В первые два часа после объявления мобилизации написал колонку, что я не уеду. Не могу представить, что мои родители отправят на фронт младшего брата, а я тем временем отсижусь. «Видимо, надо умереть», - подумал я. Это была действительно такая эмоция. Потом было непонимание: «Ради чего мне придется бесславно сгинуть?». На второй день, слава богу, получилось немного изменить обстоятельства, и я начал задумываться над тем, чтобы уехать. Супруга сказала: «Если у тебя есть мысли, что надо уехать, лучше езжай. Во-первых, потому что там тебя убьют, а во-вторых, что может быть еще хуже, ты кого-нибудь убьешь». Ужасно произносить, но у меня крутилась даже такая мысль: в момент, когда ты, будучи вооружен, атакуешь человека, который тоже вооружен и готов атаковать, ты не хочешь ему ничего плохого сделать. Но вас ставят в такие условия. Но ты можешь избежать... А если ты, допустим, артиллерист? Заряжаешь гаубицу, она стреляет и снаряд летит совсем ни в танк, ни в военный лагерь, а в жилой дом. Я задал себе вопрос: «Ты как вообще жить с этим будешь?». Для меня это - конец всей жизни. Это перечеркивает все то хорошее, что однажды сделал. Все, о чем ты мечтал, твоя жизнь больше не будет ничего стоить. Ты в тот момент совершил просто ужасное преступление. Все! Когда ты убил мирного жителя - это та черта, за которой нет ничего... Это мрак. Это никак не искупается. Я представил, что вернусь домой, и что я скажу своей супруге, детям...

Иван Жилин: «Людей Донбасса нужно защищать от Украины или все же от нас? Для меня это большой вопрос» 

 - А как же другие, с кем вы общались? Что ими движет?

- Думаю, что многие уезжают из-за страха за свою жизнь. За это вообще невозможно как-то осудить. Может быть, можно еще как-то теоретически предъявить, если бы эти боевые действия шли на нашей территории, в тех границах, которые признаны на международном уровне, или хотя бы в тех границах России, которые были на момент 24 февраля. Считаю, что подобные претензии к нам были бы, в принципе, справедливыми, но сейчас боевые действия идут не на нашей территории. Более того, мы пытаемся забрать чужое, забрать то, что ни по закону, ни по каким правилам нам не принадлежит. Российская дипломатия потерпела тотальное поражение своим актом атаки 24 февраля. Не могу предполагать, какие цели изначально ставились политическим руководством нашей страны, может быть, они хотели, чтобы государство Украины прекратило свое существование, но, простите, украинский народ не прекратит свое существование. Я знаю, что происходило в Бердянске. Мало захватить их территорию, надо  еще сломить дух людей. Конечно, преступно думать в этом ключе. Чего хотят добиться власти РФ, я совершенно не понимаю. Это к тому, от чего люди уезжают...

 О реальности и пропаганде

- Очевидно, одно из преимуществ Украины - сплоченность народа вокруг идеи...

- И у них есть на это все основания: они защищают свои земли.

 - А Россия сегодня разрознена?

- А была ли Россия когда-то сплочена?.. Что нас все эти годы сплачивало?.. Понятно, что культура, но это не мобилизационный ресурс. Я задаюсь вопросом, действительно ли 80% населения верили в «страшного врага», который мог напасть на нас? Трудно сказать. Мне кажется, то, что реально объединяло Россию примерно с 2004 года, когда началась сравнительно хорошая жизнь, - это общественный договор, заключенный с властью. По его условиям мы не вмешиваемся в дела власти. Власть позволяет нам  жить относительно сытой, спокойной, размеренной жизнью. В целом, у жителя РФ была понятная парадигма существования. И сейчас эта почва выбита из-под ног. Нет консенсуса. Все замечательно, ты не вмешивался в дела власти, но тут раз, и власть говорит: теперь у тебя не то что спокойной жизни не будет, у тебя ее может вообще не быть - а потому, что «геноцид» русских происходит. Знаете, я был в Запорожской части Украины, ничего там этого нет...

 - Российские коллеги по цеху из федеральных каналов нам транслируют обратное...

- По поводу жителей Донецка и Луганска не берусь судить. Возможно, кощунственно прозвучит, но желание жить в том или ином государстве, в принципе, оно важно. Люди имеют право жить там, где они хотят жить, с тем государством, в котором хотят. Только у меня вопрос - кто-то хочет жить с нами? Честно говоря, даже внутри нашей страны в этой части у меня большой вопрос. Не могу дать ответ, нужно ли нам защищать население Донецка и Луганска, или население Донецка и Луганска нужно защищать от нас? Я, честно сказать, не знаю, потому что не был там.

В августе этого года мы с коллегой Арденом Аркманом, который готовил материал для «Новой газеты. Европа», три дня были в Бердянске, опрашивали людей на улицах. Могу сказать, что среди опрошенных были те, кто говорил: «Мы - за Россию». Были среди них сомневающиеся: «Вроде бы всю жизнь жили в Украине, по-русски говорили и не запрещали говорить, но вроде бы и мама русская». В основном эти ответы звучали от людей старшего поколения. Другая же половина респондентов просто отвечала: «Какой референдум?» или вовсе ничего не комментировала.

Знаете, что я отметил? Те, кто комментировали, порой честно признавались, что с приходом российской армии и военно-гражданской администрации бытовая жизнь стала намного хуже: меньше работы, цены повысились. А родители говорили, что хотели бы, чтобы дети продолжили учиться по украинским стандартам...

 - Если вы видели другую картину реальности, тогда откуда у пропагандистских каналов информация, что пришли «освободители»?

- Не совершенно другая... Мы увидели всего 15 человек. Федеральные каналы просто не расскажут о тех, кто против. Зачем им об этом говорить? А потом они будут снимать сюжет, что в Бердянске взорвали автомобиль российского коменданта города. А кто же это сделал?.. Мы видим пример Донецка и Луганска, там местные жители очень широко боролись между собой. Мое предположение, что это сделали местные жители. В городе идет натуральная партизанская война. Там было много покушений на тех, кто согласился сотрудничать с российскими властями. Это делают местные жители, потому что они не хотят. Но нам в одном из сюжетов расскажут, что все поддерживают. Они знают результат своего сюжета еще до того, как приехали на место. Так людей Донбасса нужно защищать от Украины или все же от нас? Для меня это еще большой вопрос.

 - А в целом, как сегодня развивается СМИ?

- Ситуация со СМИ в России весьма плачевна. С начала боевых действий в Украине были закрыты десятки изданий. Российская журналистика сейчас за рубежом, преимущественно в Прибалтике. Там находится большая часть российских независимых изданий. Внутри страны тоже есть независимые журналисты, они остаются там даже сейчас. Правда, это журналисты женского пола, либо мастодонты, как наш Дмитрий Андреевич Муратов (главный редактор «Новой газеты» - «НГ»), потому что такие скалы не должны двигаться...

 - Насколько они свободны?

- Достаточно свободны.

 - Но в рамках законодательства...

- Да, а сейчас законы такие, что приходится уходить в иронию. Например, по приезде я написал репортаж, обыгрывал тему российского туризма: никогда Казахстан не был так популярен среди наших туристов, как сейчас. Потому что все, кто уезжает, пишут целью своего прибытия «туризм». Ну конечно, всем понятно, что за этим стоит.

 О мобилизации

- Да, вернемся к российским «туристам».

 С теми, с кем я общался, они в армии не служили по разным причинам, к армии отношения не имеют. И послать их туда - это однозначно загубить их в первые два-три дня на передовой. Непонятно до сих пор, какую все-таки роль будут играть мобилизованные.

 

- Кого все-таки призывают?

- Всех.

 - Есть такие факты?

- Да, конечно. Некоторые мои знакомые не служили в армии, получили повестки. Знаю, призвали 57-летнего хирурга с онкологическим заболеванием. Не знаю, как в Казахстане, но в России мы столкнулись с тем, что у наших властей слова расходятся с тем, что происходит на самом деле. Ничего не объясняется. Я понимаю реакцию россиян, кто уехал. А сколько не может уехать? На самом деле их больше. Для этого нужно иметь определенную степень отчаяния, как ни странно, определенные финансовые возможности, не то, чтобы большие... Многие надеются, что в Казахстане смогут заработать, как-то выкрутятся... Я думаю, такие возможности здесь есть. Тем более мы видим, что сейчас казахстанское общество отзывается на наши проблемы. Появляются центры, где можно переночевать. Есть такое движение навстречу россиянам. Это очень приятно. Это такая большая, на самом деле, помощь в том, чтобы люди избежали практически неминуемой смерти.

 - Большинство все же готовы мобилизоваться?

- Да, готовы. Я думаю, это не значит, что люди с радостью туда пойдут. Но мы такая страна - могу ошибаться, по крайней мере, так чувствую - у нас такая психология: «Я скажу, что не пойду, а меня изобьют и отправят. Я лучше целым пойду, а не в штрафбат». Это какая-то, знаете, великая безысходность, когда нам некуда деться, и это сложилось, к сожалению, за 22 года правления Владимира Владимировича и его друзей. Ты все равно исполнишь приказ начальника. Но опять же, не у всех есть возможность уехать. Плюс еще есть точно существующий веками принцип «авось»: у нас же частичная мобилизация, ну формально частичная - значит, может, меня все-таки нет в списках... или я не должен подходить, например, мне не 35, а 36 лет. Или, может быть, у меня невостребованная специальность... Хотя, честно сказать, до сих пор никто не знает точно, какие специальности подходят под мобилизацию. Поэтому уверен, многие надеются на «как-то пронесет», или на то, что сейчас наберут 300 тысяч, они в это число не попадут и будут жить, как раньше.

 - В контексте всего вами сказанного возник вопрос: кто он, патриот России? И уместно ли это слово в условиях всех происходящих событий?

- Патриот - это уместное слово, потому что Россия - это не Владимир Владимирович Путин. Россия - это культура в первую очередь, которая создавалась много сотен лет. В свою очередь я не должен говорить, что я - наследник Пушкина, и присвоить себе его заслуги. По этому принципу не мы полетели в космос, это сделали люди, которые жили тогда. И это - наша история. Сегодня можно и нужно быть патриотом. Только патриот России не должен желать, чтобы наша страна враждовала с соседями. Патриот России должен быть заинтересован, чтобы нашу страну любили. К сожалению, по-моему, сейчас люди, которые называют себя патриотами, глубоко заблуждаются в своем самоопределении...

Фото Ксении РЕБИК