В понедельник глава правительства Казахстана Карим МАСИМОВ дал интервью корреспонденту радиостанции «Эхо Москвы» и ответил на вопросы слушателей радио. В частности, вот что премьер говорил о государственной языковой политике.

- Алтын из Караганды спрашивает: «О статусе государственного языка вы сказали, что к 2020 году 95% населения будут говорить на казахском языке. Вам не кажется, что такие перспективы приведут к тому, что русскоязычное население будет уезжать?»

- Во-первых, мы не хотим, чтобы русскоязычное население уезжало из Казахстана. А во-вторых, я думаю, что русскоязычное население из Казахстана уезжать не будет. Потому что мы постараемся создать такие условия, чтобы комфортно всем было. Я думаю, что здесь таким насильственным путем этого делать нельзя. То есть переламывать палку. Но создать мотивацию для того, чтобы был интерес к изучению языка, необходимо. Но с другой стороны я считаю, что это нормально, что в Казахстане на казахском языке должны говорить. Я думаю, что из всех стран постсоветского пространства только мы остались, где еще 95% не говорят на коренном языке. Это нормально, то есть мы должны к этому подойти. Но подходить к этому нужно очень осторожно. То есть ориентир - это все-таки на молодежь. В первую очередь на выпускников школ, молодое поколение. То есть когда человеку за 50, уже сложно его заставить менять свой образ жизни. Молодежь - это совершенно другой вопрос.

- Но, тем не менее, есть такие процессы, тенденции, даже в соседней Киргизии, например, когда мы слышим, что хотят назвать все села, с русскими названиями с советского времени оставшиеся, по-киргизски. И люди русскоязычные, которые там живут, этим недовольны. Нет ли таких тенденций в Казахстане?

- Я думаю, что за 20 лет нашей независимости и под руководством нашего президента к этому вопросу в Казахстане подходили всегда очень взвешенно. То есть вы же не слышали за весь этот период, что какие-то были резкие движения сделаны, что вызывало бы недовольство русскоязычного населения. Как раз наоборот, я повторюсь, у нас проблема не в том, что мы не говорим по-русски, а в том, что мы плохо говорим по-казахски.