ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА СВАЛКЕ

«Конечно», - скажет даже тот, кто ни разу на ней не бывал, представив, сколько чаек, ворон и бездомных собак на большой городской помойке находят себе пропитание. Особо продвинутые наверняка имеют представление, что рядом с братьями меньшими свой хлебушек зарабатывают там и люди. Их можно презирать за то, что довели себя до жизни такой, а можно за это же и пожалеть: мол, судьба такая, горькая да бездомная... Оба варианта вполне оправданы. Только вот к истинному мироощущению этих отверженных отношения не имеют. Потому что на свалке не просто «кормятся».
Мы «прожили» там всего один день. Без страховки полицейских, без дежурящей рядом машины, без сотового телефона. И знаете что поняли? Большинство тамошних обитателей, по их собственным словам, мечтают вовсе не о пенсиях и пособиях, а о том, чтобы их не трогали. Больше всего они боятся «чистки» - плановых рейдов полицейских. В ходе последнего 74 «свальщика» были вывезены для установления личности в полицию. Уже к вечеру того же дня большая часть депортированных вернулась к «кормилице».

Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен

Свалка расположена далеко за городом, недалеко от Красного Партизана. С раннего утра по дороге сюда идут люди. Отверженные, неустроенные, оставленные, отъявленные… Разные. Это «приходящие». «Местным» спешить не надо - они живут прямо на окраине мусорки, в собранных из картонных коробок, досок, кусков жести, если повезет - из холодильников, ко-нурах. Ну это уже местные богачи. Когда подходят первые мусорные машины, люди наперегонки с бродячими собаками бегут к ставшему на разгрузку самосвалу. Вооружившись металлическими прутьями, они копаются в мусоре, выбирают проволоку, бутылки, одежду, книги. Рядом со взрослыми - дети, которые норовят найти здесь игрушку (ничего, что она будет поломанной). Все добытое сортируется: бутылки, алюминий, медь, пластмасса. Далеко ходить для сбыта «полезных ископаемых» обитателям свалки не надо, ближе к вечеру клиенты приезжают сюда сами. Покупатели находятся на все. Если повезет, то в день трудолюбивый «искатель» может заработать до 300 тенге.
Знакомиться с обитателями свалки мы отправились без провожатых, в надежде, тем самым, вызвать большее доверие. Чтобы быстрее стать «своими» и показать, что здесь, вообще-то, не впервой, спросили Фазу. Бомжиху, не так давно лишенную родительских прав на дочь, о которой «НГ» писала в одном из недавних своих номеров.
- Нет Фазы! А вы кто такие? – подозрительно откликается на вопрос женщина с обрюзгшим лицом. Родственники что ли ? Знакомые, значит. В Партизан она уехала. Наверное, больше не будет. Сгорела ее конура.
- Так ей с… и надо, – включается в разговор молодой мужчина, - у мужа ноги остыть не успели, как она уже с другим на следующий день целовалась.
Люди вокруг чумазые, пропахшие дымом. К ним не принято приходить в гости. Поэтому визит журналистов обитателям городской свалки явно не понравился. Несколько человек, завидев нас, поспешили за ближайшие бугры и строения. Другие как ни в чем не бывало продолжали разбор «драгоценностей» с клондайка. Две женщины уступили место: «Садитесь, не бойтесь. Чай такие же люди: не хуже и не лучше вас». Мы приземлились на перевернутые ведра, заботливо устланные старыми тряпками. «Вы не подумайте, что мы все живем здесь, – смущается женщина, уступившая мне место. – Мы с мужем просто так подрабатываем, вернее, это он собирает металл. Я так, иногда помогаю. Детей кормить надо. У него документов нет, вот и не берут никуда».
Эти свалке не родные, так, пришлый народец. Аборигены относятся к ним терпимо, но строжатся: пришлые - они и правил не знают, и навести, чего доброго, могут.

Последнее пристанище

Здесь встречаются бывший медик, воспитатель, строитель, портниха. Кто-то по доброй воле сюда дорожку протоптал, своими руками нормальную жизнь загубив. Другому помогли. Вот как Татьяне Федоровне, которая охотно, без утайки рассказала о том, как добралась до дна.
Всю жизнь трудилась в областной больнице санитаркой. Семья была. Дом, муж, сын, работа – обычная жизнь. Умер муж. Дом снесли. Стала попивать. Собутыльники обокрали и избили. Лишилась работы. Осталась с сыном на улице. Родственники приютили мальчишку с условием, что тетя Таня найдет работу. Нашла. Здесь, на свалке. И работу, и жилье одновременно. Вот уже здесь три года практически безвылазно. Только по выходным ездит к сыну с гостинцами и деньгами. «Ему сюда запрещаю приезжать, - не сдерживает слез женщина, - он одиннадцатый класс заканчивает, староста, будет в медицинский поступать. Сестра им не нарадуется. Мне бы отсюда выбраться…»
Здесь, как в «другой» жизни, идет чередом выходной день. В субботу и воскресенье отдых: не больше четырех КамАЗов с мусором. Но досуг, как и полагается рабочему народу, тут исключительно трудовой. У костерка - вороха металлической проволоки для сдачи в утиль, груды пластмассовых ведер, тазиков, из рваных холщовых мешков торчат усиженные громадными черными мухами головы, хребты и копыта. Кто-то плоскогубцами выковыривает детали из подобранной аппаратуры. Другие перевязывают пакеты с бутылками. Остальные беседуют, заботливо подливая друг другу бормотухи из пластиковой бутылки. Все при делах. Тут же ходят откормленные собаки.
Жители свалки о своих четвероногих соседях заботятся. «И зря говорят, что мы их едим, - объясняют мне, - такими делами не занимаемся. Наоборот, даем им приют, некоторых знакомым в Партизане предлагаем».
Самый разговорчивый в кругу отдыхающих - молодой невысокий мужчина. Если отмыть, то наверняка окажется симпатичным. «Неужели не хочется вернуться в цивилизацию?» - спрашиваем его. «Что там у вас, в цивилизации делать? Работы нормальной не найти. А на то, что предлагают, не прожить. Здесь шестьдесят тысяч имею. Побольше вашего небось? Че, не веришь (ухмыляется). Ну и зря». «Но разве чистое, теплое место, пусть с небольшой зарплатой…» - не унималась я. «Это уже было. Работал когда то на кирпичном заводе. Нет его теперь. И мои руки не нужны. Работали с братьями на новом рынке грузчиками. За копейки, а пахать приходилось - дай боже. Семью не прокормишь. Здесь работа, кстати, не грязней другой. Вот сюда и подались. А куда еще? Да и никто не застрахован… Вот вы, к примеру, что, здесь не можете оказаться?! Еще как! Это всегда всем кажется, что с ним этого не произойдет. А прижмет, и как миленькие сюда прибежите. Да потому что некуда больше».
Генералы мусорных отвалов с Юрием были согласны. Но, похоже, понемногу убеждаются, что подвоха от нас ждать не приходится. Молодая, но с проседью в волосах женщина забирает у соседа нож-бабочку, которым тот демонстративно помахивал перед нашим носом по ходу разговора. Пожилой бомж достает из ржавой кастрюли книгу «Забавных анекдотов»: «Нате вот, почитайте, сегодня нашел. И вправду забавные». После начинается обычный житейский треп, из которого узнаем, что все здесь, как в «настоящей» жизни. И любовь случается, и браки. И законы свои. Даже прекрасное не чуждо людям, копающимся в отходах. Есть радиоприемник на аккумуляторах, слушают музыку, новости. На свалке, по словам ее старожилов, можно найти практически все. Кроме водки, прибавляют они на полном серьезе. На которую, естественно, нужны деньги.

«Здесь кино снимать надо»

«У вас здесь территория на участки поделена?» – интересуемся у самого разговорчивого. «Нет, но если я нахожу металл, его уже никто не тронет. Закон». – «Рэкета нет?» – «Приезжали тут однажды. Витька их бутылкой из под шампанского огрел. Все. Не вернутся. На карачках уползли. И вашего брата на карачках отсюда провожали не раз. Не понимаете… А мы ведь че хочешь сделаем. Нам барабер. С ментами и так проблем до… Мы вон, если раньше документы найденные сдавали, то сейчас моментально в костер. Себе проблем меньше. Затаскают. Вон, Тереньтьевна не раз встревала. А когда младенца с проломленным черепом на старой свалке нашла, так вообще едва отбрехалась. Лучше такого не замечать».
Решаем прогуляться по местным владениям. Получив разрешение от «хозяев», сдерживая дыхание, отправляемся в горы. Тут и там дымится мусор. Вонь жуткая. Вот место захоронения КРС и прочей домашней живности, попавшей в немилость к ветеринарам. Гниющая земля в этом месте насквозь пропитана газами. Дышать нечем. Упаси господи чиркнуть спичкой – рванет, предупреждает нас местный гид, по совместительству выполняющий роль соглядатая. Чтобы, упаси бог, чего лишнего не наснимали. Прям как на территории крупного процветающего частного предприятия. Впрочем… не совсем. Парень со знанием дела рассказывает о территории, то и дело указывая, куда нужно ступать, где обойти. «Я ведь, если захочу, вас и утопить прямо здесь смогу. Под мусором-то оно не видно куда наступишь. Не верите?» - нагнетает провожатый. Стараемся перевести угрозу в шутку, а заодно и не провалиться выше щиколотки в мерзкую жижу.
А вот и «спальный район». Двери у всех «домов» нараспашку - проветриваются помещения. Внутри стоят топчаны, валяются на полу обтрепанные матрацы, подушки от диванов. В некоторых жилищах установлены буржуйки, в самых «благоустроенных» даже полочки для посуды приколочены. Во «дворах» - изъеденные ржавчиной ванны. В одной из них что-то барахтается. Игорь, улыбаясь, протягивает нам большой бурый комок. Здоровенный еж, с пожелтевшими пятисантиметровыми колючками робко жмурится и фыркает. «Ему здесь раздолье, - довольно сообщает Игорь, - крыс море».
… К концу дня нам любезно предлагают остаться на ужин. Ну на худой конец, приехать в понедельник, когда здесь, на свалке, самый большой наплыв народа. «Тогда к вечеру – не поверишь - здесь кино снимать надо, - шепчет тетя Люба, прирезавшая за свою жизнь двоих мужей. - Комедию. Вот где насмотритесь. Одни спят, другие едят, третьи тут же нужду справляют. Весело…»

Ксения БАРАБАНОВА,
Антон КОЛОКОЛОВ (фото)