ГОРЕ ГОРЬКОЕ ПО СВЕТУ ШЛЯЛОСЯ…

103 населенных пункта области могут исчезнуть с лица земли. Последнее слово за областными чиновниками, которые с минувшего вторника проводят окончательную "зачистку" этих сел и аулов

Свою "зачистку" в минувший вторник провели журналисты "Нашей Газеты" в Мендыкаринском районе. Объект внимания - село Раскуль в шести километрах от райцентра. Близость цивилизации пусть не смущает читателей. Это в Костанае грязный городской снег плавился под лучами мартовского солнышка. Вокруг Раскуля он сверкал ослепительной белизной, а колючий ветер шевелил седые космы поземки. Полтора километра пути от автотрассы до руин поселка оказались чередой сугробов метровой высоты. "Нива" при двух включенных мостах ткнулась в первый и испуганно взвыла. Решили преодолеть пространство пешим ходом, утопая по колено в снегу…

Раскуль родом из Столыпинской реформы начала прошлого века. Странное свое название, по мнению старожилов, берет от озера, в берега которого когда-то вросли первые пластовые землянки переселенцев. Именовалось оно Оразколь - озеро Ораза - отсюда и русифицированное Раскуль. Место было выбрано со вкусом: озеро и по сей день кормит народ карасями, а вокруг - сибирские черноземы, березовые колки вперемежку с сосновыми борками. Вода в колодцах и по сей день для питья пригодная. До целинной эпопеи пережил Раскуль коллективизацию, был колхозом. Потом стал отделением Боровского совхоза. Умирать надумал в семидесятых прошлого века, когда попал в разряд "неперспективных" сел. Но не успел: политика партии развернулась на 180 градусов, и "кто был никем", тот становился всем. "В год строили по 50 квартир, имели собственный мощный кирпичный завод - все села отстраивались заново", - вспоминает бывший в ту пору директором "Боровского" Рафаил Файзулин.
Раскуль отстраивали с размахом, на перспективу. Кроме жилых домов поставили новую школу, клуб, котельную, баню. Везде - центральное отопление. Заново построили ферму направленного выращивания на 1800 племенных телок. Улицы и территорию фермы покрыли асфальтом… Сегодня от сотни дворов осталось восемь. Кругом руины и высокие пни от полувековых кленов и тополей.
Кирпичный дом в начале улицы. В сравнении с оставшимися, выделяющийся ухоженностью. Над трубой - веселый дымок, на крылечке - овчарка с тремя пушистыми щенками. Знакомимся с хозяином: Сергей Берестень. Полтора года назад приехал из Рудного, где дипломированный механик остался без работы. Вернулся в родительский дом - его отец был в Раскуле управляющим отделением. Вообще фамилия Берестеней для села знаковая - их и сегодня здесь чуть ли не половина…
- Мать перевезли в Боровское поближе к здравоохранению, сын Владик живет с нею и ходит в первый класс. А мы с Людмилой создаем здесь базис, - рассказывает Сергей. - Два десятка свиней, две коровы, другая живность - есть, где развернуться. Неподалеку - старший брат с семейством хозяйство ведет. Даже если все остальные уедут, мы здесь останемся. Здесь вполне нормально можно жить - сам себе хозяин. Вода в колодце хорошая, печку топим только березовыми дровами - березовая зола в хозяйстве незаменима. Электричество имеется, в телевизор регулярно заглядываем…
- Ну а как заболеет кто зимой при ваших занесенных снегом дорогах?
- На тот случай у старшего брата лошадка с саночками, а до райбольницы шесть километров - нет проблем.
- Выгодно заниматься подсобным хозяйством?
- По нашим расчетам должно получиться нормально…
- Подзаработаете, а потом снова в город?
- А что там делать? Мы там квартиру оставили без сожаления. Зиму пережили благополучно, а летом отсюда тем более уезжать нет смысла - природа вокруг красивая. Вот только бы развалины поубирать…
На другом конце бывшей и теперь единственной улицы обретается семейство Бондаренко. Глава - бывший совхозный сварщик, а теперь пенсионер Виталий Александрович. Супруга предпенсионного возраста, два сына 18 и 36-и лет. Все живут на 6 тысяч тенге пенсии. Ни кола, ни двора. Ни курицы, ни мухи. Свой дом разобрали на кирпичи и продали. Перебрались в соседский. По весне хозяева грозятся приехать из Боровского и дом разобрать на стройматериалы.
- И где жить будете? - интересуюсь у главы.
- Дык хто его знат, - скребет семидневную щетину собеседник, - надысь аким приезжал, сказал сами решайте. На государство никакой надежи, кинули нас тут…
- Видимо переезжать будете?
- Надо бы, да денег нет.
- А чем вы тут занимаетесь?
- Летом рыбу ловим. А зимой?
- А чем зимой можно заниматься? Ничем не занимаемся…
- Как? Вот так ничем и не занимаетесь?
- Ну-у, телевизор смотрим, клуб то давно развалили…
- Я о работе, о деле…
- А какая зимой работа?

Два дома - два полюса одного Раскуля. Один со знаком "плюс", другой - огромный "минус". Как ни пытался, так и не смог представить: три здоровых мужика целую зиму пялятся в телевизор. Раз в месяц - пенсия, которая на несколько дней, по словам соседей, повышает семейству градус жизни. И при том искренняя вера: кто-то должен приехать и обустроить им жизнь. Тот случай, думается, когда никто никому ничего не должен.

Владимир Катков