ХЛЕБ ДА СОЛЬ… С ЖЕЛЕЗОМ И ЙОДОМ

В конце минувшей недели на мельничном комплексе ОАО "Мелькомбинат" в Костанае смонтированы и опробованы в действии два досифайера, предназначенные для обогащения муки витаминно-минеральной добавкой "КАП-1". Одно из крупнейших зерноперерабатывающих предприятий области приступило к реализации проекта, финансируемого Японским фондом по снижению бедности через Азиатский Банк Развития. Стартовый этап работ проведен под контролем президента Союза зернопереработчиков и мукомолов Казахстана Евгения Гана. Перед отъездом в Астану Евгений Альбертович ответил на вопросы корреспондента "Нашей Газеты". Первый вопрос: почему именно Казахстан удостоился международного внимания? За японские деньги оборудование и премиксы закуплены в США, а американцы выступают в роли научных консультантов…
- Сразу уточним: кроме Казахстана проект по улучшению питания малообеспеченных слоев населения реализуется еще в пяти государствах Азии, в число которых входят Монголия, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан и Азербайджан. В этих странах повсеместно наблюдается дефицит в продуктах питания йода, железа, других микроэлементов и витаминов. Особенно страдают женщины репродуктивного возраста и дети. В Кызылординской области, например, анемия наблюдается у 98 процентов населения. Аналогичная ситуация по заболеваниям щитовидной железы. Почему американцы на японские деньги? Потому, что в США фортификацией (укреплением) муки занимаются без малого 60 лет, а у японцев есть Фонд снижения бедности, которым управляет Азиатский Банк Развития. Стоимость оборудования и премиксов для Костанайского мелькомбината - 52 тысячи долларов. Комбинат взял на себя лишь пятую часть затрат, что позволит ему выполнить главное условие - не повышать цену на обогащенную муку. Точно такое оборудование установлено еще на 14 мукомольных предприятиях страны. А с 2005 года, по решению правительства, вся мука производимая в Казахстане должна проходить фортификацию…

- Во что, Евгений Альбертович, верится с трудом. Только в Костанае и его окрестностях почти четыре десятка малых мельниц, которые перемалывают зерно низкого качества, а потому - дешевое. В стоимости муки 85 процентов приходится на стоимость зерна. По имеющейся информации мукой костанайского мелькомбината хлебопеки города почти не пользуются: её хорошо знают в Узбекистане, Таджикистане и даже в Афганистане. То есть, не случится ли так, что мы станем укреплять здоровье тамошнего населения?
- Согласен, проблема мини-мельниц существует. И это издержки переходного периода. В середине 90-х малыми мы считали 5 - 10 - 20-тонные мельницы. Сегодня они уходят с рыночного поля, а в категорию малых уже вошли предприятия способные в смену перерабатывать 40 - 50 - 70 тонн зерна. Будущее, безусловно, за крупными предприятиями, что подтверждает опыт развитых стран. В Германии, например, последние 30 лет количество мельниц стабильно снижается, а производство муки растет. Что касается муки обогащенной. В реализации проекта заинтересовано, в первую очередь, государство: соответствующее постановление правительства было принято еще в октябре 2001 года. В ближайшее время, насколько мне известно, появится Указ Президента по фортификации продуктов питания. В стадии разработки система реализации проекта, которая предусматривает продвижение обогащенных продуктов питания в регионы. Кстати, хочу заметить, из всех шести государств наиболее успешно проект реализуется пока только в Казахстане.
- Насколько правильно я понял, Евгений Альбертович, комбинат работает на премиксах и оборудовании, оплачивая лишь пятую часть их стоимости. На цене на муку и хлеб это не скажется. Но через год он будет вынужден закупать минеральные добавки по полной стоимости…
- Действительно, в течение года удорожание продукции просчитывается почти незаметное: 12-14 тиынов на булке хлеба. Но в дальнейшем нам предстоит решать проблему: как заинтересовать предприятие в приемлемой для потребителя цене? Возможно, стоит подумать о производстве отечественных премиксов. Как и дозаторов. Ничего сложного в этом нет. Не исключается участие в формировании цены на хлеб государства. Поскольку цена на хлеб - фактор стабильности в государстве. Кроме того, речь идет о здоровье нации: по расчетам Казахской академии питания реализация проекта на 40 процентов снижает риски заболеваний у казахстанцев.
- Коли речь зашла о ценах на хлеб, уместен, думаю, такой вопрос: цены на зерно за последние полтора-два года заметно снизились, а цена на хлеб и хлебобулочные изделия остается на прежнем уровне. Где логика?
- По традиции в марте тот же вопрос начинают задавать Министерство экономики и антимонопольное Агентство, на что я им отвечаю словами из песни: "Отряд не заметил потери бойца…". Но он, в смысле потребитель, ее обязательно заметит в случае повышения цены на хлеб. По большому счету мы подошли к государственному регулированию цен, стабильность которых свидетельствует о стабильности в государстве. Они регулируются в мире. На рынках зерна, например, в течение года цена колеблется в пределах 5 долларов. А у нас на внутреннем рынке она может колебаться в диапазоне 50 долларов. Как могут в таких условиях удерживать стабильные цены зернопереработчики и хлебопеки? Тем не менее, умудряются. Но без усиления роли государства в хранении зерна и его переработки нам не обойтись. Ведь мы дохранились до того, что не можем точно сказать, сколько переходящих запасов зерна остается на элеваторах. Речь, между прочим, идет о продовольственной безопасности страны, которая на 80 процентов зависит от наличия зерновых запасов. Приведу известный исторический факт: после войны приказы на разбронирование зерна на элеваторах подписывал лично Иосиф Сталин. Выводы делайте сами.
- Евгений Альбертович, в последние два года заговорили о низком качестве казахстанского зерна. Что, в принципе, сказалось на ценах. Каковы, на Ваш взгляд, перспективы производства зерна и его переработки?
- По мировым оценкам повсеместно ожидается снижение сборов зерна. В том числе в США, Канаде, Аргентине… Минсельхоз России уже заявил о гибели 10 процентов озимых, с которых россияне получают основное зерно. Валовой сбор зерна в России ожидается меньше прошлогоднего, а потому есть вероятность того, что соседи увеличат закуп казахстанской пшеницы. Другая сторона проблемы: ежегодно Казахстан экспортирует в Узбекистан, Китай, Индию и ряд других стран 170-200 тысяч тонн муки. Это мизер в сравнении с продажами зерна. У нас большие возможности именно в экспорте муки и их надо реализовать. Далее: мы производим 15 миллионов тонн зерна, а государство закупает лишь полмиллиона. Мы говорим о снижении качества зерна и в то же время не утруждаем себя формированием партий именно по качеству. Почти тридцать лет назад в северных областях начали заниматься предварительной оценкой качества зерна перед сдачей его на элеваторы. Почти каждый совхоз обзавелся тогда собственной лабораторией, а в штатах имел специально подготовленного агронома-сдатчика. Кто мешает сегодня, применительно к современным условиям, использовать этот опыт? Исходя из всего сказанного, считаю, что производство зерна и его переработка для Казахстана есть и будут еще долго основой продовольственной безопасности. Что, собственно, и подтверждает проект, к реализации которого мы приступили.

Вопросы задавал Владимир Катков