КАЖДОМУ ХОЧЕТСЯ ПОДАРКА ОТ МАМЫ

Малышей, брошенных родителями, жалко так, что им хочется не только кусочек послаще дать, но даже праздник устроить раньше, чем всем остальным. Дом к торжеству убрали очаровательно. Наступающий новый год пахнет в его коридорах мандарином и сдобными булочками. В музыкальном зале – роскошная елка, ее для дельфинят традиционно покупает облсовпроф. Все местное население от двух с половиной до трех лет явилось на бал. Девочки, как одна, в пышных платьях, мальчики – с бабочками. Пытаются воспроизводить, как мишка с куклой громко топают, таращат глазищи, празднуют. Им аплодируют, вручают подарки. Обязательные кульки и благотворительные. Такие, как от фирмы “Визион”, которая давно шефствует над приютом: фрукты, витамины.
На этот раз в хороводе с мелконькими зайцами, красными шапочками и снежинками кружились люди с определенно нездешними лицами. В очередной раз в “Дельфин” приехали американские усыновители. Для двух мальчишек этот Новый год, третий в их короткой жизни, скорее всего будет последним на исторической родине. Впереди, впрочем, еще суд. Но это уже процедура. А дело с международным усыновлением, вызвавшее такие горячие дебаты среди депутатов Парламента в этом году, в принципе можно считать решенным в пользу заграничных мам и пап. А точнее, в пользу детей. В этом уверена директор Дома ребенка Ирина Брагина.
Брагина руководит Домом ребенка шесть лет. Когда она пришла, то на восемьдесят мест в нем приходилось сорок два маленьких жильца. У нее хорошая память на цифры – много лет заведовала поликлиникой. Теперь в “Дельфине” сто коек, расширились два года назад, а мест все равно не хватает. Сейчас – сто семнадцать детей, на прошлой неделе их было сто двадцать один. В принципе, именно эту тенденцию должны были взять за основу в спорах депутаты, потому что пока ее не удается переломить.“По­прежнему самый здоровый наш ребенок имеет три диагноза, а самый больной – одиннадцать, ­ говорит Ирина Владимировна, ­ иностранцы имеют право усыновлять самых слабых. Да, сегодня бюджетное финансирование у нас стопроцентное, но ежедневное лечение и полное излечение такого ребенка стоит в разы дороже. Хотя дело даже не в этом. Мамы детям нужны, семьи. Какая разница где, лишь бы любящие. Вон та пара американская, видите, одного своего усыновленного мальчишку взяла с собой в Казахстан. Он вьетнамец. Вы посмотрите, каковы они с ним, а ребенок – воспитанный, ухоженный… Но тема это тонкая. И я хотела бы быть правильно понятой. Международное усыновление – лишь один из вариантов устройства детской судьбы, которыми мы занимаемся…”
Уже полгода в “Дельфине” существует особая группа. Называется “Надежда”. Она для детей и тех их родителей, которых удерживают от последнего шага: бросить, развернуться и уйти. Государство в лице команды Брагиной дает им шанс. “Надежда” – островок в доме сиротства. Здесь отдельная дверь и комната, которая смешно называется “мамочная”. Сюда приходят женщины, чтобы побыть со своим малышом, перепеленать, дать кашку, которую варят в здешней столовой – чтобы привыкнуть быть матерью. Сейчас надежда снова стать родными витает над восемью кроватками. Уже есть и одна победа. Девчушку, брошенную в холле фешенебельного ночного клуба в Костанае, после двухмесячного пребывания в “Надежде” мама забрала. Навсегда. А сейчас в группе трогательно встречаются папа с сыном. Мальчику скоро три, мама отбывает срок, но нашелся папа, затеял процесс установления отцовства и скоро у них будет крепкая мужская семья. А пока они чуть не каждый день обнимаются в “мамочной”. Большой и маленький, похожие, как две капли воды.

Галина КАТКОВА