Накануне жатвы министр сельского хозяйства Казахстана Ахметжан ЕСИМОВ побывал на зерновых нивах Костанайской области, встречался с земледельцами. Единственный вопрос, который ему задавали крестьяне: какой будет цена Продкорпорации на зерно?

- Не спешите, - отвечал Ахметжан Смагулович, - мы думаем…

Сегодня цена известна: 12 350 тенге или $100 за тонну пшеницы продовольственной. Год назад закупали по 11 288 тенге. Рекордным оказался 2003-й год: за тонну казахстанского зерна импортеры давали до $170. Только за два последних месяца той осени ушло на экспорт 2,1 млн. тонн. Правительству пришлось принимать меры по защите внутреннего рынка, чтобы сдержать рост цен на хлеб. Скачок спроса спровоцировал недород зерна в России и Украине. Ситуация текущего года напоминает ту: у наших основных покупателей и конкурентов по экспорту зерна снова ожидается существенный недобор. Уже сегодня зерновые трейдеры стран Балтии, Украины и России предлагают костанайским крупным торговцам “начать игру” со $110 за тонну пшеницы третьего класса. Наши не спешат. Как сказал корреспонденту “Литера” в приватной беседе один из них, “начинать можно будет со $130”. То есть получается, что Продкорпорация явно поскромничала. Скромность – не порок, но в данном случае она пригибает головы мелким и средним производителям зерна. Установлена планка, через которую им не перепрыгнуть.

А больше податься крестьянину некуда. Даже если он продаёт зерно Продкорпорации, он везёт его на линейный элеватор, на воротах которого висит табличка: “Частная собственность”. Сегодня на элеваторах Костанайской области осталось 700 тыс. тонн прошлогоднего зерна, которое крестьяне не смогли продать. Минувшая осень была дождливой, зерно прорастало на корню. Оно и осталось на элеваторах - доля проросших зерен превышает нормативные 3%. Элеваторы его скупили за бесценок. Уже пошло с полей зерно нового урожая. Уже небольшие партии отгружают на экспорт. А в них – 1,5% проросшего зерна. “Опять на нас наживаются”, - обречённо вздыхают крестьяне. Дни стоят сухие и тёплые, зерно идёт с полей отличного качества, а элеваторы его “бодяжат” и отгружают с проросшим. По грубым прикидкам, только на этой “операции” и только в отдельно взятой области элеваторы “поимеют” от крестьян не менее 60 тыс. тонн дармового зерна.

А ещё есть традиционные способы отъёма: процент сорности, влажности, зерновой примеси, а в итоге – манипуляции с весом. И до 15% рефакции. Завезли, к примеру, тысячу тонн пшеницы – про 150 тонн забудьте. Причем вам объяснят, что это 150 тонн мусора и земли, а не зерновой примеси. Ибо по новым договорам зерновую примесь элеватор вам должен вернуть.

Известный в области фермер Владимир КРЫСИН вспоминает свои отношения с элеватором в конце 80-х:

- Сдал зерно, получил заключение лаборатории с закупочной ценой. Через неделю еду в банк. А там на счету на 50 тыс. рублей больше, чем я просчитал. Ошибка, думаю. Еду на элеватор. Всё правильно, говорят, у тебя зерно высокого класса, бонификация называется – доплата за качество. Вот были времена, - говорит Владимир Иванович, - а теперь сплошная рефакция. Тогда был стимул повышать культуру земледелия, увеличивать затраты на качество – окупалось с лихвой. А теперь наоборот: чем меньше в землю вложил, тем больше долларов заработал. Вот только земля этого не стерпит. Вспомни, какое качество зерна было тогда, и какое - сейчас…

У Крысина зерновое поле – 800 гектаров. У главы сельхозпредприятия им. Алтынсарина Бориса КНЯЗЕВА – 80 тысяч.

- Я могу гарантированно формировать партию пшеницы в 50 – 60 тыс. тонн, - говорит Борис Павлович, - но даже в таком количестве мне трудно найти хорошего покупателя. А что говорить о малых и средних сельхозпредприятиях? Когда в 2002 году Продкорпорация начала по поручению правительства скупать излишки зерна, появилась надежда, что с её помощью мы выйдем на мировые рынки. Но закупочные цены и условия были такими, что акимам приходилось загонять крестьян в корпорацию административными кнутами. И что имеем сегодня? В лучшем случае, посредника на внутреннем рынке. Скупают наше зерно и перепродают нашим мельникам. Мы и сами можем своим мельникам продавать. У нас под боком рынки Ирана, Китая, которые могут проглатывать по 5–10 млн. казахстанского зерна. Но с ежегодной гарантией. Вот и доведите закуп зерна на экспорт хотя бы до 5-ти млн. тонн…

А помянуть можно многое. Например, Кустанайский хлебный дом “Алтын дэн”. Его учредили 14 лет назад основные структуры областного АПК, ассоциация крестьянских хозяйств, “Агропромбанк”, московская биржа “Авекс”, большинство совхозов стало акционерами. Это была первая в Казахстане рыночная структура, копирующая идею канадских пшеничных пулов применительно к нашим условиям. Она решала две основные задачи: выгодно продавать свободное зерно акционеров и вести встречные поставки сельхозтехники, оборудования, строительных материалов, ГСМ и даже товаров народного потребления. По уставу хлебного дома 80% акционеров должны были быть производителями сельхозпродукции. Уже через год после создания АО из 1430 заявленных акций было выкуплено 1100. Появились солидные контракты – даже в Швецию зерно поставляли. По итогам работы первого года дивиденды на одну акцию составили 165%. За тот же срок хлебный дом поставил хозяйствам области около 400 единиц техники, стройматериалов и ГСМ на 50 млн. рублей. Готовились открыть свой банк…

Но сменились первые руководители области. Новый не признал детище прежнего, и взялся заводить собственных детей. Хлебный дом приказал долго жить. Заслуга акимов в том, что область по сей день не имеет четких рыночных перспектив в аграрном секторе, неоценима. Преемственность – не для них сказано. После хлебного дома появилась биржа “Астык” - зерно, стало быть. До 400 покупателей собирали торги со всех уголков бывшего Союза. До тех пор, пока очередному акиму не пришла в голову гениальная до неприличия мысль обязать биржевиков продавать тонну пшеницы за $200. И ни центом меньше. Автору довелось присутствовать на тех торгах в октябре 1997 года. Трейдеры из Питера, Москвы, Прибалтики, с Кавказа и Беларуси выразительно крутили пальцем у виска, свистели, топали ногами и уходили прочь из зала. И биржа испустила дух: солидные покупатели зерна в Костанае больше не появлялись.

Всплеск рыночных инициатив случился с приходом Умирзака Шукеева: он принял область с аграрным сектором, имевшим кредиторскую задолженность в 34 млрд. тенге. Кредиторы с отрядами автоматчиков и автоколоннами рыскали по области, опустошая тока и зерносклады. Выход был один: повальное банкротство. Рубили по живому и мёртвому, но уже за первый год работы Шукеева “срубили” с села более 20 млрд. долгов. Село задышало, поднялось с колен. По инициативе акима разработали и запустили трехлетнюю программу развития села “Аул” - первыми в Казахстане. Спустя год республика разработает и примет аналогичную программу. А потом настал черед и хлебных ярмарок: стали возвращаться покупатели, покинувшие Костанай после памятных биржевых торгов. Заключили контракт с правительством Белокаменной на ежегодные поставки 300 тыс. тонн пшеницы по ценам Центральной биржи в Москве. Строили планы по развитию глубокой переработки зерна непосредственно в области. Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин приезжал за опытом. Две хлебные ярмарки провести успели. Уже два с лишним года Шукеев в Астане. О ярмарках и инвестициях в глубокую переработку зерна никто не вспоминает. Ежегодные 300 тыс. тонн зерна в Москву поставляет Северо-Казахстанская область. А Костанайская область упала в объятия горнодобывающей промышленности. По итогам первого полугодия эта промышленность обеспечила 51% от всех поступлений в бюджет. Сельское хозяйство – 2,3%. Почувствуйте разницу.

Биржа “Астык” номинально существует.

- Пока говорить не о чем, - пояснил директор биржи Иван МОРОЗОВ. – Недели через две в Парламент должен поступить проект закона “О госзакупках”, там должен быть список товаров обязательной регистрации на бирже. Вот когда его утвердят, тогда можно будет и поговорить…

Обязательным списком биржу уже пытались спасать – только “обязаловка” не из рыночных инструментов.

- Проекта закона я ещё не видел, - прокомментировал депутат Сената Парламента РК Евгений АМАН, - но не думаю, что мы снова наступим на старые грабли обязательного списка. Закон “О госзакупках” очень серьёзный, и если он будет принят Парламентом в работу, то раньше декабря ждать его не следует. В торговле зерном проблемы есть: торгуют все, кому не лень. Процветают “серые” схемы. Биржевая торговля в мире существует, как минимум, четыре века. Мы к ней должны идти. Наладим настоящую биржевую торговлю – изменится ценовая политика зернового рынка. Но прежде нужно решить несколько актуальных задач. Отрегулировать железнодорожные тарифы между Казахстаном и Россией – договорённость президентов уже имеется. Ввести в действие зерновые терминалы Казахстана на Балтике, Каспии и Черном море. Ну, а Продкорпорации довести объёмы закупа зерна до 3–5 млн. тонн. Вот тогда мы сможем замахнуться и на мировые рынки… Что касается элеваторов. Пусть они будут в частных руках – не суть важно. Важно другое: у нас до сих пор нет независимой экспертизы и контроля над их деятельностью, нет достойного арбитража, Торгово-промышленная палата – в стороне. Вот и получается, что аким у нас и эксперт, и арбитр, и хлебный инспектор. А так быть не должно…