ГУЛЬНАР АСАНБАЕВА: «ЭТО НЕ СВОБОДА СЛОВА, ЭТО КОММЕРЦИАЛИЗАЦИЯ!»

Поколение постарше помнит её журналистом. Помладше – деканом факультета журналистики. А несколько лет назад она уехала в Алматы, где тоже занялась преподавательской деятельностью. И теперь в Костанае Гульнар Асанбаева появляется время от времени провести семинары, встретиться с друзьями. Ну и - дать интервью «НГ».

Виталий ХАЛЕВИН, ng@ng.kz

О традициях

- Гульнар Доскалиевна, расскажите о семье, в которой вы выросли.

- Как и во всякой казахской семье, у нас сохранилось уважение к старшим. Отца, к сожалению, я помню только по рассказам других. Он умер, когда мне было четыре года, это были ужасные последствия сталинских лагерей. Отец, как враг народа, отбывал срок на Колыме. Моя бабушка и мама выжили только благодаря своим рукам. И, наверное, поэтому женщины в нашей семье всегда в состоянии и заработать на кусок хлеба, и семью содержать. Хорошо ли, плохо ли - меня в детстве ориентировали не на выгодное замужество, а на независимость.

- Эти же ценности вы прививали сыну?

- На самом деле я всегда была занята и увлечена работой, и даже не помню, как вырос мой единственный сын. Ему сейчас 24 года. Он самостоятельный человек и от меня унаследовал не самое хорошее - тоже трудоголик. Почему это меня волнует? Да потому что зацикливаться на работе - значит лишать себя многого другого.

- Гульнар Доскалиевна, а какой ученицей вы были сами?

- Я закончила в Костанае школу №12, любимым предметом была русская литература. С шестого класса мы с моими школьными подружками Таней Гороховской и Наташей Шелковниковой выпускали стенгазету, потом писали в рукописный журнал «Юный патриот». С девятого класса я начала публиковаться в «Ленинском пути». На первый гонорар, 1 рубль 80 копеек, я (у тети Сары в киоске облисполкома) подписалась на четырёхтомник Эрнеста Хэмингуэя - писателя, который и сейчас остается для меня идеалом.

Первый урок журналистской этики получила на практике, после первого курса. В моей информашке строящееся жильё оказалось принятым в эксплуатацию. Меня вызвали «на ковёр» к редактору и прочитали «мораль» о том, что «журналистика – это не только розы, но и шипы». Я не призналась, что ошибка изначально не моя, она вкралась при редакторской правке, но с тех пор не беру интервью по телефону и стараюсь читать последнюю версию перед печатью. Но в целом газета была обвораживающим миром. Первый культурный шок я получила, когда Яков Абрамович Элькинсон, ответсекретарь «Ленинского пути», поцеловал мне, зелёной школьнице в очках с толстыми стеклами, руку. Газетчики приняли меня как свою. У меня были замечательные учителя: Валерий Петрович Ястребов и Лариса Александровна Суворова.

К сожалению, не могу сказать, что сегодня студенты на практике встречают подобное. В них видят будущих конкурентов, во многом отсюда и разговоры о несостоятельности новой смены.

- Вы работали на радио, преподавали. Какой профессиональный опыт вы считаете для себя наиболее успешным?

- Я считаю себя профессиональным журналистом, а также компетентным человеком в области современного журналистского образования. Сейчас я также продолжаю заниматься развитием программы подготовки журналистов в Департаменте международной журналистики и массовых коммуникаций КИМЭП, куда меня пригласили работать после известных проектов сотрудничества с американским посольством и Международным центром для журналистов в Вашингтоне. Я занимаюсь наукой, преподаю журналистскую этику, методы исследования массовой коммуникации и руковожу магистерскими диссертациями.

О костанайском журфаке

- Считаете ли вы факультет журналистики КГУ, который вы создавали, успешным проектом?

- Журфаку КГУ отданы семь лет моей личной жизни. Когда мы начинали, в 1996-м году, был только журфак КазНУ в Алматы и отделение журналистики в Караганде. Открытие факультета не было моей идеей. Как профессионал, я категорически отрицала возможность создания полноценного обучения в провинции. Я вступила в игру, когда увидела первый написанный проект – он был несколько авантюристичным, и я пошла к бывшему ректору КГУ Зулкарнаю Алдамжарову, попросила поручить создание новой программы мне. Он поставил условие – добиться официальной лицензии. В 2002 году мы также добились лицензии на открытие специальности «связи с общественностью».На самой первой лекции, а набор был 32 человека, я сказала, что буду счастлива, если после университета в журналистику придут хотя бы четверо. Удался ли проект? Судите сами: мы встретились с вами на семинаре молодых журналистов. Его организатор (по договору с областным акиматом) - первая выпускница нашего факультета Диана Окремова, а подавляющее большинство участников - наши студенты, бывшие и настоящие. Сегодня выпускники костанайского журфака на ведущих позициях как здесь, в области, так и за её пределами: в Астане, Алматы и России. Думаю, что проект состоялся, а проблемы качества преподавания и востребованности выпускников характерны не только для нашей страны.

- Но многие студенты костанайского журфака жалуются на качество образования. Некоторые обвиняют в этом вас, поскольку считают, что это вы взяли на работу людей, ничего не понимающих в журналистике. Как вы можете прокомментировать подобного рода заявления?

- Дешевое образование никогда не будет качественным. У студентов всегда есть выбор не учиться там, где не нравится. И вы знаете, что некоторые так и сделали.

При желании можно найти множество других поводов обвинить меня в чем-либо. Однако я не могу позволить называть моих бывших коллег по костанайскому журфаку «людьми, ничего не понимающими в журналистике». Наоборот, я никогда не избавлюсь от чувства вины перед моими коллегами, которые согласились прийти на работу в университет. Они потеряли более престижную практическую журналистскую работу. Ведь не секрет, что даже студент-стажёр в редакции получает больше, чем начинающий преподаватель вуза. В университетах их профессиональный трудовой стаж не учитывается как педагогический и, как следствие, они лишены надбавок за стаж. Для решения этой проблемы недостаточно личностных усилий, нужны системные преобразования в системе высшего образования страны.

- Когда вы узнали, что журфак реформировали и осталась только кафедра журналистики, какие ощущения испытали?

- Позвольте мне оставить это событие без комментариев: меня никто не ставил в известность. Спрашивать меня об этом всё равно, что четвертовать.

Другая жизнь

- Легко ли вам было принять ритм жизни большого города?

- О, это вопрос в десятку! Конечно, нет. Я начала свою жизнь с поисков квартиры и вошла по самую макушку в дебри теневого бизнеса, только так я могу охарактеризовать торговлю недвижимостью в Алматы. Больше месяца я с оторопью постигала, как делаются деньги на пустом месте: одну квартиру перепродает десяток посредников, и все по разным ценам, по подложным документам. Цены взлетают с каждым днем, никто не держит обещаний! Для человека из провинции это был очень полезный контрастный душ. Ещё более сложным было постижение американской кредитной системы обучения в КИМЭПе, где каждый твой шаг строго оценивается не только руководством, но и студентами, серьезно влияет на продвижение и зарплату. Мне помогло то, что сразу же я создала свои собственные проекты: летнюю школу для региональных журналистов и программу поддержки получения степени магистра для журналистов из стран Центральной Азии. Эти проекты финансируются международными организациями.

- Связи с Костанаем потеряны?

- Я не теряю надежды быть полезной студентам-журналистам. Костанай - это моя родина, и я пользуюсь любой возможностью приехать сюда, вижу, как всё стремительно меняется. К сожалению, на костанайских сайтах слишком много официальной информации, трудно проследить за реальными событиями. Я получаю рассылку «Нашей Газеты», и это мне помогает ощутить ритмы родного города.

О себе

- Вы общественный человек? Тяготеете к политике? Бизнесвумен?

- Каждый образованный человек должен разбираться в политике, знать, что происходит в стране и в мире, а не идти на поводу у самих политиков или ангажированных ими СМИ. Я с удовольствием хожу «сверить часы» в дискуссионный клуб «Политон», где собираются аналитики, ученые, журналисты. Бизнесвумен - это не про меня, потому что единственная прибыль, которую я имею от своей интеллектуальной собственности, - новые объемы работы!

- Вы читаете газеты или предпочитаете им Интернет?

- Я очень редко покупаю газеты в киосках, читаю всё в Интернете, за компьютером провожу в среднем 10 часов в сутки. Публикации отбираю по заголовкам и линкам.

- Вы работаете с молодежью. Следите за модой?

- Мода капризна и дорогого времени стоит. Могу сказать о нескольких принципах: пытаюсь разнообразить свой унисекс-стиль теплыми тонами: оранжевый, жёлтый, иногда красный, не ношу цветастые вещи. Кутюрье мне не по карману. На протяжении последних семи лет шью у замечательного портного в Костанае. 16 лет стригусь у одного парикмахера, даже сейчас, когда уехала, стараюсь по возможности попасть к ней в Костанае. К современным бестселлерам скорее равнодушна. Оксану Робски и Дэна Брауна могу читать не более часа, просто чтобы быть в курсе, хотя фильм «Код да Винчи» сделан мастерски. Из русского постмодерна наиболее близка Людмила Петрушевская.

- Чем занимаетесь в свободное время? Где отдыхаете? Любите кошек, рыбок, собак, цветоводство?

- В свободное время люблю бывать дома. Это моя территория, на которой никогда не скучно. Кошек, рыбок и собак люблю на расстоянии, у меня нет возможности создать для них комфорт. Мои дети - цветы, из-за моих командировок они, бывают, чахнут, но поразительно, как живо они реагируют на внимание и тепло.

О журналистике

- Как вам нравятся поправки в закон о СМИ?

- Покажите мне журналиста или редактора, которому бы он нравился. Власть по-прежнему хочет, чтобы СМИ оставались средством пропаганды и агитации её деятельности. Есть крохотная надежда, что будет наложено вето на принятие его. Но и в этом случае выигрывает только власть. В ближайшее время трудно ожидать равенства игроков на политическом поле, а тем более - представить в роли таковых сами СМИ.

- Как вы понимаете термин свобода слова?

- Никто не отрицает, что свобода слова без социальной ответственности является не более чем «термином». Есть также разница в понимании свободы слова в западной культуре и у нас. У них это не просто «термин», а ценность, сформировавшаяся исторически. Ценность, которая позволяет сохранить гуманистические ориентиры общества и определяет смысл жизни человека. При этом журналисты добровольно соблюдают законы и ограничения, оформленные в этических кодексах. А мы затрепали это красивое словосочетание и, к сожалению, в большинстве случаев не работаем над профессиональным развитием, чем и пользуется власть, принимая удобные ей законы. Вы где-нибудь слышали, чтобы у нас редактор уволился из-за того, что журналист допустил плагиат? Такие вещи как проплаченные публикации, скрытая реклама недопустимы в профессиональной журналистике. Во всяком случае, факты их обнаружения становятся предметом больших скандалов, причиной увольнения журналистов и отставки редакторов на Западе. Мне близка позиция Пьера Луэтта, директора агентства Франс Пресс, высказанная недавно на Всемирном конгрессе редакторов в Москве: «Мы должны стремиться к тому, чтобы сохранить профессиональный уровень журналистики и стремиться к максимальной достоверности в описании событий». Мы же, предлагая зрителю мыльные оперы, всевозможные «Кто выиграет миллион», «Поля чудес», ширпотребные фильмы, превращаем свои масс-медиа в кислоту, которая растворяет все ценности. Границы между добром и злом, прекрасным и безобразным стерты. Этические стандарты трудно определяются, а потому «танцуют все!». Это не свобода слова, а слепое следование стихии коммерциализации.

версия для печати  
отправить статью по e-mail