ДОЛЛАР УПАЛ, ТЕНГЕ ПОДСКОЧИЛ, ЧТО ДАЛЬШЕ?

Буквально за два-три дня доллар со 127-ми тенге упал сразу чуть не до 122-х, и сразу всколыхнулись разговоры: что будет дальше?

Пётр СВОИК, г. Алматы, специально для «НГ»

Стоит ли срочно менять доллары, у кого они есть, и вообще – в чём теперь хранить свои сбережения, и не лучше ли срочно вложить наличность во что-нибудь твёрдое, в ту же недвижимость, например? Хотя ведь и резко подорожавшее последние два-три года жильё – тоже не гарантия: а вдруг и там цены так же быстро упадут, как поднялись? То, что я скажу ниже, менее всего прошу рассматривать как некие практические рекомендации на этот счёт. Моя задача иная: осветить кое-что важное на перспективу…

Вообще-то, в только что случившемся «прыжке» тенге ничего чрезвычайного нет, в иные времена, мы помним, бывали скачки куда как масштабнее. Просто последнее время приучило нас к стабильности курса, те же Т130/$1, например, держались почти неизменными за пару месяцев до президентских выборов и ещё пару месяцев после них, пока шли инаугурационные торжества и переутверждалось новое-старое правительство.

Важные политические события – они всегда заставляют подстраиваться под них экономику. В этом смысле нынешний апрель – некий аналог такого же апреля, последовавшего после досрочных президентских выборов в январе 1999 года. Аналог потому, что и тогда, и теперь скачок стал прямым следствием «отхода» Национального банка (НБ) от активного участия в торгах на валютной бирже. Но тогда, вследствие только-только закончившегося мирового финансового кризиса и низких цен на нефть, в дефиците были доллары (которые и «допродавал» Нацбанк), теперь же, наоборот, «нефтедоллары» в избытке, поэтому всего лишь менее чем недельная передышка НБ в их скупке и дала прыжковое подорожание нацвалюты.

По-хорошему, предложение валюты экспортёрами должно бы балансироваться спросом на неё с их стороны, но проблема в том, что сама по себе «невидимая рука рынка» такого баланса не создает. Это – задача целенаправленной и ответственной политики национального правительства. Например, зачем продавать за границу столько сырья, если внутренняя экономика и социальный сектор не в состоянии «переварить» вырученную за него валюту? Но если правительство эту задачу не решает, баланс приходится механически поддерживать Нацбанку, что, в конечном счете, только усугубляет сырьевой перекос.

Замкнутый порочный круг работает так. Растущие цены на нефть подогревают активность экспортёров внутри страны, они платят больше денег персоналу, расширяют производство, строят себе большие офисы, затевают какие-то новые проекты, и для всего этого продают всё больше и больше долларов. Нацбанку приходится скупать их, выдавая в экономику всё новые массы тенге, необеспеченные реальными товарами. От сырьевиков деньги кругами расходятся по стране: по их подрядчикам, энергетикам и транспортникам, по госслужащим, кое-что перепадает даже пенсионерам, малым городам и сёлам-аулам. Короче - в стране появляется всё более людей, которым просто на жизнь уже хватает, и они могли бы свои деньги ещё куда-нибудь вкладывать.

Но… Возможностей вкладывать накопления в производственные мощности в Казахстане нет, правительство не обеспечило. Вкладывать можно только в потребление – жильё и машины, если вообще не в турпоездки. Соответственно под Покупателя, имеющего «лишние» деньги, в стране разрастается кредитный бум, причём именно в сфере потребления: строится новое жилье, автозаправки, разные навороченные СТО, развлекательные заведения. Одно тянет за собой другое, всё больше людей получает работу, хорошие заработки, возникает впечатление, что оживает вся экономика, и что это – теперь навсегда. И где-то это так и есть, если бы не ещё одно но…

Всё оживление подогревается исключительно высокими ценами на природное сырьё. Кстати, как раз история с кредитным бумом лучше всего иллюстрирует уязвимость экономики, живущей лишь продажей сырья и недостаточно производящей собственных товаров. Дело в том, что в экономике такого рода стоимость кредитов, по определению, завышена. Иначе и быть не может, поскольку Нацбанк, одной рукой вынужденный скупать «нефтедоллары» ради поддержания курса нацвалюты, другой рукой вынужден ещё быстрее выгребать лишние тенге из обращения, не допуская инфляции. Но инфляция всё равно существенна, так как массированный импорт ширпотреба заносит в страну долларовую инфляцию, и в то же время во внутренней экономике нет ни широкого товарного производства, ни, тем более, повышения производительности труда, поэтому сбивать цены на местных рынках нечем.

Соответственно повышенной инфляции в тенге Нацбанк ещё выше поднимает базовые ставки кредитования, коммерческие банки накручивают на них ещё и свой процент, и всё это должно бы сдерживать эмиссию кредитов внутри страны. Оно и сдерживает относительно, но…

Казахстанские банки и дочерние компании наловчились заимствовать деньги в Европе, где они дешевле. И вот, помимо избыточных нефтедолларов, наш валютный рынок подпирает ещё и вторая долларовая волна – внешнего кредитования. Эту валюту Нацбанк вынужден опять же менять на тенге, опять же – товарами не обеспеченные, опять же – дополнительная инфляция, и так по спирали…

Отсюда и единственный выход для Нацбанка: «притормаживать» скупку долларов, поднимая тем самым курс внутренней валюты относительно внешней. А это одновременно тормозит (без кавычек) любое (в том числе и сырьевое) товарное производство в стране, которое при «укрепительной» динамике нацвалюты как раз ослабляет конкурентные позиции.

В принципе, пока сырьевые цены высоки, такая система и работоспособна, и устойчива. Может быть, она без проблем доживёт и до 2030-го года, может быть… Но плохо то, что с каждым годом её существования растёт и укрепляется, помимо собственно добычи сырья, ещё и индустрия «проедания» сырьевой валютной выручки. И чем больше «укрепляется» нацвалюта, тем больше крепчает как раз эта привычка занимать и тратить, и слабеет – умение производить.

Поэтому совсем несложно представить себе, что будет, если по каким-то причинам у сырьевиков вдруг не станет столько валютной выручки, чтобы «подпирать» ею всю остальную экономику. Маятник элементарно качнется назад: чтобы не обанкротиться, нынешние инвесторы начнут выбрасывать на рынок то, во что они сегодня вгоняют «лишние» деньги – жильё, в первую очередь. А это «сдует» цены на рынке недвижимости. Если же кризис затянется, то обесценивать придётся уже собственно тенге, со всеми неприятными последствиями для населения и для бизнеса.

А вот случится ли такое и когда… этого я не знаю.

Подпись: Чем больше «укрепляется» нацвалюта, тем больше крепчает наша привычка занимать и тратить, и слабеет – умение производить.

версия для печати  
отправить статью по e-mail