КАК МЫ РОЖАЛИ СЫНА

Эту уникальную «Операцию Ы» фотокорреспондент «Нашей Газеты» холил и лелеял, можно сказать, всю свою женатую жизнь. И пусть решение поучаствовать в партнерских родах окрепло не ровно 9 месяцев назад, сути дела это не меняет. Теперь воспоминания о появлении на свет первенца будут в семье Соловьёвых общими.

Я сказал «да»

Начиналось всё…  Ну, в общем тут всё понятно и приятно. Понемногу рос животик и осознание того, что скоро станем родителями, со всеми отсюда вытекающими последствиями.

На лекциях в женской консультации, которые моя Света примерно посещала, будущих мам обучают, как вести себя в родах, как правильно дышать и всяким женским премудростям. Этот «курс молодой мамы» я изучал в медколледже на акушерстве и педиатрии. Жена поэтому спрашивала меня про роды, про развитие ребёнка и задавала ещё много разных вопросов. «Назначили таблетки, как ты думаешь, пить или не пить? Можно ли сделать снимок УЗИ ребёнка? Делают ли кесарево сечение, если попросить?» Волновалась.

Но ни ей, ни мне тогда даже в голову не приходило рожать вместе. Вообще-то я уже присутствовал на родах наблюдателем – в костанайском медколледже дают хорошую практику. Но этот опыт ни на что меня не сподвиг бы, не пошли меня главный редактор фотографировать новорождённых в роддоме. Там заведующий детским отделением Игорь Васильевич Бойко, узнав, что у меня чрез месяц будет свой малыш, спросил: «А на роды придёшь?» И рассказал о влиянии присутствия папы на здоровье ребенка и на самого отца, и о семейной микрофлоре… Короче, я решился.

Света не обрадовалась, но и не отказалась. Родственники спрашивали: «Не боишься?» – «Боюсь, но точно знаю – в обморок не упаду». Крови, дескать, повидал, обращаться с младенцами научили. Мне говорили: «Это другое – тут своё родное будет мучиться, а ты ничем не сможешь ей помочь. А если будешь только мешать врачам?» Вот какие вопросы я должен был для себя решить.

Тут Света стала настраивать меня: нашла статью в женском журнале о партнёрских родах, даже узнала, что нужно надеть на себя в роддоме. Приготовила чистые светлые джинсы, х/б футболку, маску, медицинскую шапочку. И всё спрашивала – ты не передумал? Сказать твёрдо «нет» она не решалась. Потому что я твёрдо сказал «да».

Началось

Свету отвезли в роддом, но ребенок не собирался наружу. Он буйствовал в животе, выпячиваясь то ножкой, то ручкой. Прошёл день, два. Каждое утро на работе все по очереди спрашивали – не родила? Прошла неделя. Наконец упала SMS-ка: «Я уже в предродовой, начались схватки, всю ночь не спала, приходи в 14. 00». Тут стало страшно – как же так неожиданно? Не могла раньше сказать, что рожать собралась?

Ровно в два стою перед дверью приёмного покоя, решаясь войти. Вошёл и сразу вышел: за ширмочкой переодевалась поступающая женщина, она возмущённо попросила меня закрыть дверь. Подождал, снял куртку, подумав, что долго ждать нельзя – рожу. Вошел, закрыв глаза, чтоб никого не смущать, и стал объяснять дежурной акушерке, что у меня жена рожает, и я должен быть с ней прямо сейчас. Меня послали к другому входу, центральному. Переодевался я в гардеробе – окошечко, за ним вешалки, гардеробщица, ширмочка. Раздеваться предложили тут же. Гардеробщица всё спрашивала – как же вы потом с женой сможете быть? За ширмочкой кто-то чиркал ложкой о дно кастрюльки, причмокивая. Потом из-за ширмочки сказали «Чёрти что…» и высунулись на меня посмотреть. В этот момент я надевал штаны и счёл смотрины излишними. Ответил, что всё – мои проблемы, и отправился в отделение.

Бедная Света

Там меня встретили приветливо. Заведующая Раиса Павловна Нагорная рассказала, в каком состоянии роженица. Сестра-хозяйка нашла мне халат и повела в предродовую.

Бедная Света – одни глаза остались. Она даже попыталась улыбнуться, когда я её поцеловал, но тут пошли схватки, она часто задышала, скомкала простыню в кулаке. И тут я понял, что не знаю, что делать. Кстати, я до сих пор не знаю, что надо было делать. Мы стали разговаривать. Я пытался её отвлечь, что, в общем, получилось, она повеселела. Между схватками проходило минут пять, не больше. Дежурный врач заглядывала время от времени – узнать, как у нас дела. Показала, как нужно гладить живот, чтобы облегчить боль. Могу сообщить ценную информацию всем, желающим повторить мой опыт: мягко ладошками водить снизу вверх по животу, совсем не нажимая. Ещё между схватками можно и нужно массировать спину в пояснице достаточно крепко.

Так мы и ходили вместе, дышали вместе, вдыхая носом, выдыхая через рот. Как это, оказывается, долго и больно. В самых нормальных родах, пока всё, что надо, у женщины откроется, может часов 6-7 пройти. Мы ходили почти 9.

Света тихо жаловалась, мол, когда же это всё кончится, спрашивала про это у врача. Узнав, что ещё часа 3, запричитала, просилась на кесарево... Наконец, нас забрали в родзал.

Рожаем

Там забегала акушерка, доставая родовой комплект и готовя инструменты… Родильный зал городского роддома - большая кафельная комната, два стола для рожениц, запах стерильного, много света. За окном горел закат, небо было изумрудно-синее.

Свете моей наконец разрешили тужиться. А я не знал, куда себя деть, что делать. Стоял рядом с женой и напрягался вместе с ней, почему-то казалось, что это ей поможет. Верите, врачи говорят – тужься, и я тужусь изо всей силы. Света делает это ещё сильнее.

Я смотрю на ручки стола, за которые держится роженица. Как неистово цеплялись за них сотни женщин до моей. Сколько они выдержали, к ним бы генератор подключить, чтоб ток вырабатывал, нам бы на год электричества хватило.

Я понял, что мне тужиться бесполезно, промокнул пот со лба Светы, капельки появляются быстрее, чем их стираешь. Прорезалась головка. Господи, как она туда вмещается! В этот момент такое чувство, столько сил некуда девать – начинаешь становиться папой, от этого аж дышать трудно. Жена на столе лежит уже без сил. Много я ей чего наговорил на ушко, но что именно - сейчас уже и не помню, да и не знаю, слышала ли она меня в тот момент.

Нас уже трое

Последние потуги - и акушерка вытащила его на белый свет. Маленький, непонятно какого цвета, весь шевелится – сын, такой красивый. Закричал, вернее, запищал, всем вокруг сообщил, что я стал папой. От его писка внутри всё перевернулось, в горле встал ком. Я обнимал Свету, сжимая её изо всех сил. Она лежала, улыбалась еле-еле, глядя, как нашего малыша обтирают. Перерезали пуповину – он уже самостоятельно живёт.

Сына понесли на обработку в соседнюю комнату, я от него не отходил. Маленький пищащий комочек шевелил ручками и ножками. Он вызывал столько нежности, я попросил дать мне его подержать. Он часто дышал и старался устроить как можно больше шума: всё-таки 4055 граммов веса, 57 см длины, богатырь.

Света лежала на столе, отрешённая от всего мира, только сын занимал её внимание. Его положили маме на живот, накрыли одеялами и оставили нас троих заниматься друг другом. Счастье безгранично. Сынок лежал молча, шевелился, смотрел на нас, потом стал карабкаться вверх. Нашёл грудь и стал её исследовать, сразу пытаясь сунуть её в рот. Получалось не очень, мы ему помогли, он засопел, стараясь вовсю. Так мы и лежали. В родзале тишина, покой. Заходила акушерка, потом врач, смотрели, как у нас дела. Привезли ещё одну женщину, и меня попросили выйти. Родильный зал один для всех: для партнёрских родов и обычных. Пришлось ходить в коридоре, чтоб дождаться, когда можно будет вернуться к своим. Два часа женщина должна лежать после родов на столе и только потом можно переводить её в палату.

И всё-таки мы расстались. Домой я шёл самым счастливым человеком – папой. Потом всю ночь ворочался в постели, не мог уснуть, мысленно представляя лицо сына и его писк. А мои, наверно, спали. 

Николай СОЛОВЬЁВ, photo@ng.kz

P.S. Хочу сказать спасибо всем, кто помог нашему сынишке появиться на свет. Спасибо за понимание и поддержку в наших партнёрских родах, особенно – акушерке Назире Сеитовне Тельгариной, врачу Светлане Геннадьевне Тройнягиной, педиатру Ольге Валерьевне Власкиной.

версия для печати  
отправить статью по e-mail