СВЯТОСЛАВ МЕДВЕДЕВ: «Я НАСТОЯЩИЙ ГОСУДАРСТВЕННИК…»

Вчера ему исполнилось 65 лет. Сейчас Святослав Медведев возглавляет управление архивов и документации области, получает обычную зарплату бюджетника и вполне рядовую пенсию. А когда-то был первым секретарем Северо-Казахстанского обкома партии, министром экологии, государственным инспектором администрации президента. В 1998-м вернулся в Костанайскую область, резко спустившись вниз во властной вертикали…

«Это не поражение…»

- Святослав Александрович, скажите честно, легко ли после работы на столь высоких должностях спускаться вниз. И вообще, не расцениваете ли вы это как поражение?

- Вы считаете, что вас недооценили, и вы не смогли раскрыть свой потенциал? И с чем всё-таки связан ваш уход с должности министра экологии и биоресурсов?

- Я мог бы ещё поработать либо министром экологии, либо заняться чем-то близким. У меня было много планов. Но были такие люди из тех, что мной руководили, которые просто не дали мне работать. Наверное, потому, что я был строптивым. Позволял себе какие-то резкие высказывания. Но я спрашивал, исходя из государственных интересов. Может, кто обиделся в силу своей неподготовленности к нормальному диалогу. Вообще, я убеждён, что до сих пор некоторые высокие должности в стране занимают люди, которые просто вредят государству, обществу. Что касается моей нынешней работы, то здесь очень интересно. Может, думаю я сейчас, необходимо, чтобы человек побывал в разных ипостасях, узнал цену людям, жизни? Считаю, что государство должно больше ценить людей и особенно тех, которые являются настоящими государственниками.

Несоответствие цифр

- Святослав Александрович, какими своими достижениями в должности министра вы гордитесь?

- Горжусь, что при моём участии была создана основа экологического законодательства в стране, нормативно-правовая база. Кроме того, мы разработали и начали претворять в жизнь немало нужных программ. Приведу только несколько примеров. Программа «Сточные воды Казахстана». В соответствии с ней каждый областной центр и крупные города должны были иметь свои очистные сооружения. В Костанае они были построены практически на 85%. Я ушёл с должности министра, и всё было заброшено. Причем я просил: доделайте все. Но… Сейчас Костанай развивается, а очистных сооружений нет. Кажется, там вообще всё растащили. До сих пор этой программы в Казахстане нет. Это плохо… И так везде по стране.

- В стране сегодня очень остро стоит проблема с питьевой водой. Когда-то её просто не смогли решить или ранее её просто не существовало?

- Проблема была всегда. Мы ещё в 1993 году вместе с Минздравом подсчитали, что только 30% населения пьет воду, которая отвечает всем санитарно-эпидемиологическим нормам. Бравые отчеты, которые преподносят по этому поводу сегодня, – преувеличение. Для проверки воду нужно брать прямо в квартирах у граждан. В 15-ти – 20-ти точках. Мы раньше так и делали. Сразу видно, что такую воду пить нельзя. 80% болезней в Казахстане именно из-за плохой воды. Я, например, считал, что мы должны брать ежедневные пробы воды и публиковать их в СМИ. Вы представьте себе, что население ежедневно видит, как его травят. Да люди же чиновников могут на вилы поднять!

Мы подготовили программу по налаживанию в Алматы специальной системы мониторинга воздуха и воды. Такая существует в Женеве, Риме, Париже, Берлине. Документ уже был одобрен международными экспертами, но его не пропустили в правительстве. А система как раз предусматривала постоянное информирование населения о том, что оно пьёт и чем дышит. Я думаю, что если проблема есть, то её должны показать. Честно… Была очень хорошая программа по Аралу. Только сейчас к ней вернулись, а до этого все наши начинания были заброшены. Огромные деньги были пущены на ветер, а некоторая их часть попросту прилипла к рукам некоторых чиновников.

- Правда ли, что в то время, когда вы были министром экологии, Глобальный экологический фонд готов был выделить Казахстану $48 млн. для решения проблемы загрязнения Каспия?

- Я был автором программы «Защита биологического разнообразия Каспийского моря». Её поддержало 5 государств, имеющих отношение к Каспию. Я защитил эту программу в Вашингтоне во Всемирном банке в 1994-ом году. В результате реализации программы мы планировали резко снизить объёмы грязных стоков в море. Конечно, её реализация обошлась бы в кругленькую сумму – $48 млн., но эти деньги действительно готов был дать Глобальный экологический фонд, причем безвозмездно. Главное, чтобы все проекты по программе были проведены прозрачно и только по назначению. Но это всё было под конец моей работы, и после моего ухода программа «успешно» зависла. Денег, конечно, Казахстан тогда не получил. А проблема продолжает оставаться острой.

Сейчас смотришь новости и видишь, как нефтяные магнаты и экологи говорят неправду. Сообщают, что на Каспии обнаружено 380 заброшенных скважин. Дело в том, что когда море отступало, на оголяемых участках велось бурение. Через годы уровень Каспия стал подниматься, и то, что бурили, ушло под воду. Никто не успел законсервировать ни одной скважины. Я лично собирал главных инженеров всех геологических партий. Искал работников предприятий, которые давно распались. Мы ездили по домам. Выясняли, сколько же брошенных скважин находится под водой. Оказалось, что их 1400! Все они сегодня под водой. Это значит, что в любой момент из любой из них может пойти нефть. Представляете себе, какая это катастрофа? Ведь именно эту зону называют «детским садом» для осетровых рыб. Здесь молодь осетровых растет. А наши нефтяники твердят, что там не то 45, не то 83, не то 380 скважин брошено. Это неправда!

Или проблема с озеленением. Когда я работал, мы четко подсчитали, что лишь 3,7% территории Казахстана покрыто лесами. Причем только 2% - это лиственные и хвойные породы, а остальные 1,7% - саксаул и другие кустарники. Сегодня отчитываются, что у нас, оказывается, 4,6% только лиственных! Откуда? Масса же питомников и лесхозов в стране развалены. Значит цифры в отчетах дутые. Когда я был на всемирной конференции по экологии в Рио-де-Жанейро (1992 год), там главы государств и министры экологии США, Малайзии и других государств пришли к тому, что они будут у себя ежегодно высаживать 1 млрд. деревьев! Причём не саженцев, а деревьев. То есть будут считать то, что прижилось. Я вернулся, предложил: давайте будем в Казахстане, ну не миллиард, хотя бы 100 млн. деревьев высаживать ежегодно. Но меня никто не поддержал.

Дороги мы сейчас как строим? Например, Костанай – Кайрак, через Федоровку и Карабалык. Я проехал, там же около 20% насаждений уничтожено после строительных работ. Дорожники восстановлением деревьев не занимаются. А почему? Раньше на стадии проекта закладывалась высадка определенного количества насаждений, и они этим занимались.

В общем, экологических проблем очень много. Мной была проделана немалая работа, но, к сожалению, очень много действительно нужного не удалось сделать.

Мало настоящих профессионалов

- Святослав Александрович, сегодня вы возглавляете областной филиал «Ассоциации русских, славянских и казачьих организаций Казахстана». Для чего создана такая организация?

- Чтобы народы не забывали своей культуры, своих традиций. Например, сегодня очень тревожное положение по русскому языку, этого предмета даже в 5-ом классе осталось всего 2 часа в неделю. Межнациональное согласие – очень тонкая тема. Иногда стоит в принципе её затронуть, и найдутся люди, которые обвинят тебя в шовинизме. Примерно так произошло на недавнем совещании в ассоциации. Я затронул языковую политику в Казахстане, говорил о вымирании русского языка. После этого представители нашей якобы казахской интеллигенции обвинили меня в том, что я в принципе совершаю нападки на государственный язык. Проблема в том, что сегодня к казахскому языку, так же, как к английскому и русскому, - поверхностное отношение. Слишком мало настоящих профессионалов. А мы в это время пытаемся внедрить казахский язык в госорганы.

Я согласен - и говорил об этом на совещании, - что государственный язык нужен. Пусть для него будут все преференции, пусть в бюджете на его развитие закладывают в 2 раза больше, нежели сегодня, в университетах грантов для филологов казахского языка тоже будет в 2 раза больше. Но это должны быть настоящие филологи. А то ведь и сам президент смеялся, когда додумались слово «процент» на казахский перевести. Есть в русском немецкие слова, такие как «рубанок» или «стамеска». Сейчас никто и не помнит, что они пришли к нам из немецкого. Почему нужно, внедряя казахский, доводить всё до абсурда? Я согласен с Олжасом Сулейменовым, который говорил, что для изучения казахского языка необходимо провести его ревизию, отделить язык Абая от того, что наворотили горе-филологи. Сегодня даже методики обучения языку попросту нет. У меня внуки не первый год изучают казахский в школе, так они хуже меня его знают. Работники архива ходят на курсы, и что думаете, они его хорошо знают? То есть, в таком сложном вопросе, как изучение языка, а тем более в реализации языковой политики, сам подход должен быть другим, менее болезненным и точно рассчитанным, прагматичным и эффективным.

Предки Медведева - из основателей Костаная. Дом построили в Краснопахарском районе города. Это возле пивзавода. Отец бухгалтер, мать учитель. Какое-то время учился в школе №2, где сейчас Институт усовершенствования учителей. Потом семья переехала. Жили в Дзержинске, в Сарканде, в Панфилове (ныне Жаркент).
В детстве Святослав мечтал стать летчиком. Но уже в старших классах были проблемы со зрением. Он даже в летное умудрился поступить. За него зрение проверяли другому парню. Но потом все равно вычислили. И самым большим достижением в этой области остался прыжок с парашютом.
Служил Медведев на Дальнем Востоке в ракетных войсках стратегического назначения. Он и еще некоторые ребята были после вузов, и Медведев с ними организовал заочную школу для других солдат. Первую такую в Союзе.
Читал он всегда много, сейчас - в основном историческую литературу, прессу. Говорит, что «НГ» нравится как газета, имеющая свое лицо. Но вообще, по мнению Медведева, в костанайской прессе слишком мало аналитики и хороших исследований.
В жизни он встречался с очень многими интересными людьми. С Горбачевым беседовал. Хорошо общался со Львом Лещенко, который во времена Медведева стал почетным гражданином Петропавловска. Большое впечатление осталось от встречи с Константином Симоновым. Близко знаком с Зюгановым. Вообще по партийным делам много знакомых, как в России, так и в Казахстане. Многие нынешние сенаторы, министры когда-то проходили «школу Медведева». Например, Сергей Терещенко, заместитель председателя Ассамблеи народов Казахстана или Оралбай Абдыкаримов, госсекретарь РК.

Булат МУСТАФИН

версия для печати  
отправить статью по e-mail