ИХ УНИВЕРСИТЕТЫ

Четыре раза в месяц костанайское гороно проводит рейды, выгребая кучи бесхозных пацанов с базаров и автостоянок, а каждое шестое преступление совершают подростки. Облеченный властью народ бьется лбами о казенные столы и трибуны, пытаясь доискаться, кто виноват и что делать. Строить дополнительные детские дома,  чтобы оторвать ребенка от дурных родителей? Или приставлять к каждому неблагополучному инспектора прямо в школе, с тем, чтобы в конце концов все равно сдать его в приют? Как ни крути, а детский дом сегодня – наиболее развиваемый государством способ вырастить из проблемного  ребенка нормального человека.  И правильно, наверное. Во всяком случае, в нынешних условиях, когда варианты с патронатным воспитанием и наставничеством едва проклевываются. Да и вряд ли гуманитарные побуждения граждан поспеют за ростом числа сирот и полусирот, нуждающихся в опеке со стороны. Так что детдом – это неизбежно. А после него?

Из школы любой домашний ребенок неуверенно, неуклюже вышагивает во взрослую жизнь под приглядом мамашки, папашки и любящей бабушки. А детдомовцу по нынешним временам предлагается в свое завтра шагнуть с обрыва в пустоту, темноту, неизвестность. Ни одна государственная или общественная организация не догадались пока построить для него мостика, чтобы ноги не переломал.

Дорога без начала и конца

Сергей Фролов. Восемнадцать от роду. Одиннадцатый класс на излете. В особо неблаговидных поступках не замечен. Не активист. В общественном анамнезе, пожалуй, только волейбольная команда и учебная детдомовская газета. Он был одним из самых способных юнкоров. К сожалению, и то, и другое в прошлом.

Серега больше не детдомовец. Парня вернули отцу, который, как у многих, если не сказать, у большинства воспитанников областного детского дома, не был лишен родительских прав. Не потому, что было не за что -  недоглядело око государственных опекунских органов.

Папик, несмотря на то что сам Серега видел его, пьяного и ненужного, много раз в городе, долго числился в розыске. А потом в медленной бюрократической машине что-то щелкнуло, отец «нашелся». И, что уж там подбирать слова, сломал Сергею жизнь: заявил, что отказываться от сына не будет.

Трудно сказать, помнил ли мужик, много лет скитающийся без собственного угла, хронически пьющий и сроду особо не интересовавшийся растущим в интернате сыном, об этих словах на следующий день. Государство запомнило. Серге, в строгом соответствии с законом отчислили из детдома и привезли «к папе».

-  Я зашел в дом, посмотрел – отец никакой,   квартира – бомжатник. Как там жить можно? Забрал документы свои и ушел,  – рассказывает Серега.

Теперь вчерашний воспитанник государства это государство больше не интересует. Ему 18. Формально он должен отвечать за себя сам. Как делать это не вчерашнему даже, а сегодняшнему школьнику, не имеющему ни крыши над головой, ни заработка, ни пособия?

Серега делает это, как умеет. Живет в компании таких же, как он, вчерашних детдомовцев, большинство из которых имеет какой-то заработок. Они снимают квартиру в складчину. К Сереге относятся хорошо. Пока, во всяком случае. Это дает ему угол и кусок хлеба.

К сожалению, уйти ему пришлось не только из детдома. Совсем уж непонятно, почему парня за три неполных месяца до выпускных экзаменов отчислили и из школы, где он готовился пройти единое национальное тестирование. Формально школа имела право это сделать – его новое «место жительства» находится совсем в другом районе города. Фактически – хотели бы мы посмотреть хотя бы на одного домашнего ребенка, которому, при его желании, не дали бы доучиться на прежнем месте до получения аттестата.

Сейчас Сергей Фролов доучивается в СШ №28. До сих пор детдомовцы ездили сюда только на занятия по профессиональному обучению, все остальные дисциплины они осваивали в общеобразовательной школе. Кстати, в рамках министерского эксперимента, который был призван уравнять возможности домашних и интернатских детей. И у Сереги ведь получалось. Несмотря на то, что десять лет он, как и другие детдомовцы, учился в щадящем режиме собственного интерната, гуманитарные предметы в нормальной городской школе давались ему неплохо. Особенно история.

Теперь все это не имеет значения: единственная профессия, которую как бы дает ему в руки государство – столяр-плотник. Впрочем, что значит дает? Цена «корочек» без опыта работы и обязательного трудоустройства невысока.

Угадайте с трех раз, какое будущее ждет теперь Серегу Фролова? Сам он, кстати, на этот вопрос не знает, как отвечать. Говорит, что по криминальной дорожке идти бы не хотел. А хотел бы получить водительские права, найти работу и иметь крышу над головой. Но как раз в этих трех простых и вменяемых вещах государство помогать Сереге не будет. Не может. Не готово. Не умеет.

Имя им - легион

- Я хочу поставить сам себя на ноги и доказать, что из интерната выходят не только бичи и бандиты, но и честные самостоятельные люди, которые могут служить и создать семью, - так написал в детдомовской газете «Многоточие» девятиклассник Гена Колчанов, судьба которого рискует повторить судьбу Сергея.

У Генки и его брата Вовчика родители тоже не лишены своих прав. А значит, могут забрать мальчишек из интерната, чего оба страшно боятся и не хотят. Потому что знают: «служить и создавать»  родители им не помогут. А вот помешать – запросто. Номинальные мамы и папы не только деморализуют детей своим поведением, но и самим фактом своего существования лишают их тех немногих льгот, что имеют сироты в нашем государстве.

Голубая мечта большинства детдомовских старшеклассников – покидая стены детского дома, получить право на проживание в Доме юношества. И еще на два-три года, которые уйдут на учебу, отсрочить проблему поиска крыши над головой.  Но Дом юношества для них недоступен почти как элитный вуз. Мало того что туда можно только тем, кто официально признан сиротой, еще и мест там намного меньше, чем нуждающихся. Чтобы жить там, обязательно нужно учиться. Чтобы выбирать профессию по вкусу, нужно учиться хорошо. Учиться хорошо для детдомовца – это подвиг почти за пределом человеческих возможностей: слишком долго их учебный процесс был обособлен. А его результаты имели мало общего с результатами выпускников хороших городских школ.

Нина Буркова, выпускница прошлого года, живет в Доме юношества. Заканчивает областной лицей бытсервиса. Стандартная для детдомовцев профессия парикмахера – совсем не то, о чем она мечтает. Нина хочет в медицинский колледж. Наверняка, ей и сейчас нелегко будет туда попасть, слишком мало бюджетных мест. А сразу после школы шансов не было  вовсе. Не поступить – значит оказаться на улице.

Нынешняя девятиклассница Женя Катюк тоже между тем мечтает о медицинском. Но даже если неплохо успевающая девчонка проскочит через игольное ушко бюджетного набора, где ей жить?

Ее сверстница Юля Руденко. Веселая, толковая, коммуникабельная. Говорит, что больше всего хотела бы учиться в педагогическом колледже. Там и общежитие есть, и даже стипендию платят. Но Юлька, изо всех сил пытающаяся закончить 9 класс с минимальным количеством троек, большая реалистка. «Мы сейчас учимся в общеобразовательной школе, и я точно знаю, что к одиннадцатому классу «тройбаков» у меня будет больше, чем сейчас. Я бы хотела попасть в лицей при колледже, где основной упор делают на нужные предметы. Я бы потянула». Шансов у Юльки, увы,  практически нет. Лицей – заведение сугубо коммерческое. В колледж на бюджет после школы конкурс большой.  Ну и какой у девчонки выход?

А Мадина Касенова, у которой, между прочим, и троек-то нет, вообще в мечтах замахивается на профессию дизайнера.  Чем огорошит ее действительность? Да как бы не тем же лицеем бытсервиса. Ведь в свое время отлично рисующая детдомовка не смогла учиться в художественной школе даже по специальному приглашению ее директора. У интерната не было денег на покупку бумаги, кистей и красок.

Так давайте, как минимум, признаем для начала, что, выходя из-под опеки государства, детдомовцы изначально поражены в своих гражданских правах. У них ни в чем нет свободы выбора. Ну разве только  свобода пойти по наклонной. И не общественные организации, ну, как минимум, не только они должны исправлять это положение. Нужны новые законы, новые программы  и, прежде всего, новая точка зрения на происходящее. Причем не завтра, а уже позавчера.

Посмотрите, что происходит: мы планируем строительство нового интерната. В областном детском доме после ремонта вдвое увеличится количество воспитанников… Процесс «производства» неблагополучного населения выглядит неуправляемым. И обществу никогда не набраться полицейских, чтобы приставить к каждому.

Полюбите их черненькими

Что удивительно,  в стране с демографическими проблемами еще никто не подобрал идею эффективного использования дармового человеческого ресурса. Из кого, как не из этих пацанов, по сути дела с  раннего детства живущих на казарменном положении, комплектовать спецназы, элитные армейские подразделения, готовить профессиональных полицейских и прочая, прочая, прочая.

Мы попытались узнать, насколько реальна для наших детдомовцев возможность попасть, например, в Костанайский юридический институт, где готовят специалистов для уголовно-исполнительной системы.  На наш взгляд, подходящее место для ничем не обеспеченных пацанов: общежитие, трехразовое питание, 1600 тенге стипендии, в итоге звание лейтенанта юстиции и гарантированное трудоустройство.

Чтобы обрести все это, абитуриенту нужно сдать очень серьезный экзамен по физической подготовке и участвовать в конкурсе по итогам ЕНТ. О шансах по знаниям мы уже говорили выше. Но, увы, сегодняшние детдомовцы не могут похвастаться и хорошим здоровьем, как физическим, так и психическим. Но задайся государство целью, корми лучше, учи профильнее,  воспитывай направленнее – каких бы специалистов имело!

К сожалению, пока у нас не с массой работают, а из того, что получилось – отбирают. Полпроцента – в школы для особо одаренных, еще столько же – в кадетские корпуса. Остальные – свободны выбирать между выморочной профессией и уголовным миром, в котором с профориентацией все нормально.

Конкретно сегодня, здесь и сейчас на государственные программы, конечно, рассчитывать не приходится. Государство – махина медленная. Предлагаем озабоченным растущей подростковой преступностью ведомствам, равно как и учебным заведениям, предприятиям и всем желающим  участие в благотворительном эксперименте. Речь идет не о десяти килограммах конфет, пуде мыла и наборе одежды, которые завтра же можно привезти в детдомовскую группу. Все это нужное, но не определяющее в поставленной проблеме.

Что нужно реально? Жилье для того же Сергея Фролова и таких, как он, нормальная работа для них же. Кто сегодня из владельцев автошкол примет его на курсы бесплатно? Кого из наших детдомовцев, которые ей-богу, ничем не хуже, чем другие дети, возьмут в сыны полка полицейские, пограничники, таможенники, прокуратура? Кто сделает для них исключение при  приеме в учебные заведения, куда они стремятся по желанию, а не по разнарядке?

Тему берем на контроль. О каждом факте неформального участия в судьбе детдомовца готовы рассказывать.

Галина КАТКОВА, Ольга КОЛОКОЛОВА

версия для печати  
отправить статью по e-mail