[an error occurred while processing this directive]
КОСТАНАЮ НУЖЕН ОНКОГЕМАТОЛОГ?!
Пишет вам мама ребенка, которому выпало несчастье заболеть страшной болезнью. В рубрике «Полоса отчуждения» за 18-е ноября прочитала статью «Диагноз или приговор?» После нее я долго не могла прийти в себя.
Моей девочке исполнилось 13 лет. Она была здоровым, добрым, отзывчивым ребенком. Занималась в ДЮСШ плаванием. Защищала честь нашего города в Алматы, Шымкенте, Павлодаре, Караганде. Беда пришла в наш дом в июле прошлого года. Тамара заболела и была госпитализирована в детскую областную больницу с диагнозом гайморит.
Надо ли говорить, что лечение результата не приносило. Моей девочке становилось хуже. У нее отекли глазки, ей становилось все труднее и труднее дышать. Тамара жаловалась на боли в области желудка. К диагнозу гайморит за одну неделю врачи добавили: аденоиды четвертой степени, киста в носике (которую пропунктировали). С заведующей лоротделением мне так и не удалось встретиться. На мои просьбы о встрече я всегда слышала одно и то же: «Лечение правильное. Все вопросы решайте с лечащим врачом». Лишь после настоятельного требования ребенка осмотрел педиатр, рентген показал «опухоль средостения».
Был собран консилиум в онкодиспансере города Костаная. К этому времени состояние моей девочки ухудшилось. Появился сухой удушающий кашель, стала отекать шея, дышать становилось ребенку все труднее. Консилиум вынес свой вердикт: госпитализация в случае свободных мест!
Из областной больницы нас выписали, объяснив свои действия, что это не их диагноз…. Только благодаря отдельным добрым людям и врачам мне всё-таки удалось положить ребенка в торакальное отделение онкологического диспансера. Там и поставили диагноз: злокачественная опухоль…
«Спасите мою дочь», - умоляла я врачей.
Помню как сейчас четверо суток, проведенных в диспансере: четверг…, пятница…, ребенку все хуже, она задыхается… решения нет. Субботу и воскресенье вспоминаю как страшный сон. «Знаменитые доктора» ушли спокойно отдыхать домой, оставив ребенка задыхаться в стенах клиники. Двое суток попеременно с медсестрой мы махали полотенцем, чтобы моему ребенку было легче дышать. Как я поняла, это единственное средство реанимации в нашем онкодиспансере. В эти выходные я только молила бога, чтобы мой ребенок дожил до понедельника, искренне надеясь, что наши доктора наконец-то примут правильное решение, и ей помогут.
Пришло время, решение приняли. Но какое?!! Взять образец на гистологию и начать лечение здесь. И это несмотря на то, что квалифицированной диагностики и необходимых химиопрепаратов в клинике не было. Тогда я позвонила в ближайший онкологический центр города Челябинска. Я объяснила, в каком состоянии находится моя дочь. Мне ответили, что девочку надо спасать, в запасе у нее всего два дня, она между жизнью и смертью.
В челябинский онкогематологический центр мы внесли ее на руках. Ходить она уже не могла. Сразу подключили кислород и все необходимые средства реанимации. Образец на гистологию не понадобился. Пункция костного мозга и квалифицированная диагностика дали заключительный диагноз: лимфобральный лейкоз. Т-клеточный вариант. «Развернутая клиническая картина».
Лечение было долгим и очень тяжелым. Борясь за жизнь моего ребенка, российские врачи сделали все возможное и даже невозможное. «Брильянтовой девочкой» назвала ее заведующая онкоцентром Елена Башарова, в очередной раз возвращая ее к жизни. Вместо положенных по курсу лечения восьми месяцев мы пролечились больше года. Ребенка наконец-то вывели в ремиссию. Расписали поддерживающую химио- и восстанавливающую терапию.
Казалось, самое страшное позади.
Но, к сожалению, вернувшись в Костанай, я снова столкнулась с непонятными мне проблемами. О них я хочу рассказать - ради моей дочери и других тяжело больных детей. Прежде всего, хочу возразить г-ну Дуднику по поводу «…не нужен детский онколог…». Да не просто онколог нужен моему ребенку, а онкогематолог. А если вы считаете, что нерентабельно держать такого специалиста в нашем городе, почему тогда за неимением специалиста вы не отправили моего ребенка хотя бы в ближайшую специализированную клинику? Я не предавалась эмоциям и не паниковала. Я терпеливо ждала и кружила вокруг врачей с просьбами сделать тот или иной анализ, указывая им на то, что они и сами должны были знать и делать.
Вторая проблема. В областной больнице есть гематолог, но на уровне консультанта. Совершенно бесправный, даже не имеющий права выписать необходимые химпрепараты. Так как она не имеет даже необходимых льготных бланков рецептов. Целую неделю я ходила с «допотопным» рецептом, выданным мне гематологом, по всем аптекам, пытаясь выяснить, где взять это лекарство. Аптека была найдена -№ 49. Лекарство по такому рецепту я получить не смогла. Есть больной ребенок, есть лекарство – нет нужного бланка!!!
Сейчас после лучевой терапии у Тамары упали показатели анализа крови. При падении лейкоцитов 0,005 ребенок становится стерильным, доступным любой инфекции. «Вся восстанавливающая терапия по месту жительства»,- сказала мне гематолог челябинского онкодиспансера. Но таких препаратов нет в списке по месту жительства по бесплатному рецепту. А ребенку они нужны срочно. Стоят они очень дорого. Я простой учитель средней школы, у меня нет возможности их купить. Кто сможет помочь их приобрести для больного ребенка? Кто вообще у нас в городе имеет право выписывать лекарства тяжелобольным детям?
Я бы все-таки хотела сказать, что у нас есть очень много по-настоящему хороших врачей, готовых всегда прийти на помощь. Мы очень благодарны Ларисе Земковой, заместителю главного врача, а также всему коллективу детской городской специальной поликлиники.
Людмила ДОМНИЧЕВА
г.Костанай
[an error occurred while processing this directive]