РЫБАКИ ПОГОДЫ НЕ ВЫБИРАЮТ

Весенний рыбий жор быстро заканчивается. Какие-нибудь три-четыре недели – и вода светлеет, а значит рыба становится осторожнее, а рыбак изобретательнее. Эта весна вдруг разрушила традиционную географическую схему движения карасятников: Коскуль – Каргалка – Убаган. На Коскуле с берега шел в лучшем случае лишь ладошечный живчик, с лодки крупнее, но при наличии удачного места – в густом камыше с небольшими окнами. Так что крючков, грузил и поплавков в этом озере значительно прибавилось. Каргалинка вообще себя никак не показала.  Даже в лучшую карасиную погоду здесь за сутки больше трех килограммов на одну удочку  рыбы не ловилось. А на Убагане как будто ее вообще никогда  не было. В красочных воспоминаниях остались килограммовые чебаки и караси, пятикилограммовые щуки…

Зато раньше, чем обычно,  активизировались сазан и карп. Не успел еще молодой камыш показаться из воды, а на Чистом за сутки уже ловили на пару удочек по мешку карпика.

Все испортило ненастье. 4 июня еще было жарко, но уже задул совсем не рыбацкий норд-ост. К утру резко похолодало. Рыбаки ежились и на чем свет проклинали погоду. Наверное, рыба тоже. Пришлось всем залечь. Рыбе – на дно. Рыбакам – на диваны перед телевизорами.

         Но рыбацкий зуд – как чесотка. Не почешешь – не успокоишься. В воскресенье, 6-го, в самую непогоду, почти в тулупах и в валенках снова едем на Чистое. Что нас ждет?

         …К вечеру тучи разорвало. Показалось солнышко, но жару, конечно, как рукой сняло. Машин на озере – раз-два и обчелся: дома на диванах уютнее. Кто-то  на дороге вдруг машет нам рукой. Тормозим, останавливаемся.

-         Мужики, куревом угостите, а  то умру. Мои намокли.

Угощаем.

-         Клюет?

-         Да вы что, глухо.

Лучше бы не угощали. Едем дальше. Спешно накачиваем лодки: часа через четыре солнце сядет. Надо успеть. Заплыли в самые дебри. Почти вдоль всех камышей – сети. Где рыбачить? А ведь суточная путевка не много не мало – 300 тенге. Правда,  в этот раз обошлось без путевок: первый признак бесклевья. А мы все-таки настырно заплываем. В памяти живы воспоминания недельной давности, когда к закату при штиле камыш ходил ходуном не от ветра – от рыбы. Тогда поклевки были ежеминутными, а порой даже ежесекундными. Наш коллега по рыбацкому «сдвигу» на одну удочку за сутки наловил столько, что в одиночку не смог поднять мешок на свой этаж. Причем карп пер на крючок с небольшим ночным перерывом от 12 ночи до 4-х утра.  Днем тогда был небольшой рыбий перерывчик на сончас с 12-ти до 3-х. А потом – снова продолжалась сазанячья вакханалия.

         … Неужели все в прошлом? Находим место потише. Густой камыш стоит стеной почти у берега. Глубина – сантиметров 120. Прячим лодку в камышевой гряде напротив.   Прикармливаем запаренными отрубями. Насаживаю три перловинки  на семерочный крючок, сдвигаю поплавок до нужной глубины. Рыба сейчас, к вечеру,  должна быть на поверхности. А потому ставлю поплавок на глубину всего лишь 25-30 см, забрасываю под самый камыш. И начинается томительное, столь знакомое всем карпятникам  ожидание. Примерно на 15-й минуте поплавочного ступора мне уже кажется, что рыба отсюда ушла в какие-то другие места, на 20-й, что она вообще сюда никогда не заходила, на 30-й, что ее вообще здесь никогда не было, а то,  что было неделю назад – всего лишь сладкий рыбацкий сон… И вдруг…

          Поплавок чуть дрогнул и медленно устремился к камышам,  постепенно утопая. Подсекаю.  Первое, что вижу  в воде издалека – огромный круглый черный открытый рот. Вывожу его из камышей довольно легко: обладатель рта слишком большой, а потому неповоротливый – в густой  камыш ему не забиться, как мелкому юркому родственнику. Подвожу к лодке и с ужасом вспоминаю, что подсак остался на берегу. Что делать? Напарник перехватывает у меня удочку и истошно кричит: «Хватай его под жабры!» А в это время огромная блестящая черная «чушка» уже висит на крючке у носа лодки, наполовину высуновшись из воды. В памяти вдруг всплывает роман Хэмингуэя «Старик и море». Неужели и мне так же мучиться?    До ее жабер мне не дотянуться… Каким-то неимоверным усилием дотягиваюсь до лески и – была – не была- дергаю ее на себя. «Чушка» шлепается в лодку. Молниеносно прижимаю ее двумя руками ко дну. Вот это рыбина! 

         Уже вдвоем опускаем карпа в садок. Сердце колотится, как после олимпийского кросса. Валидольчика бы сейчас.

         Пуляю на счастливое место горсть отрубей. Дрожащими руками забрасываю удочку туда же. Раза с 15-го попадаю. Теперь можно расслабиться. Понаблюдать за камышовкой и камышами. Ветер стих. Солнышко клонится к закату. Моя «чушка» отдыхает в садке. Счастье! 

         Правда,  на этом в тот вечер оно и закончилось. В сумерки выплывая на берег, мы с раздражением думали о том,  что тот мужик, «умирающий» без курева,  был прав: с клевом было глухо. Правда, моя «чушка» с этим  не соглашалась: она чавкала и время от времени била своим черным хвостом.

Дома при взвешивании она потянула почти на три килограмма.      

версия для печати  
отправить статью по e-mail